Юсуповский А.М.

     Я буду позиционировать себя как независимый политический аналитик, хотя и не очень понимаю, что такое «независимый». Просто в соответствии с буквой и духом закона о госслужбе я буду выступать исключительно как член Совета по национальной стратегии.

     Постараюсь не повторить уже сказанное, и поделюсь теми проблемами, который лично меня волнуют и как гражданина, поскольку я живу внутри этого социума, и как специалиста – политического аналитика.

     Первое, что меня больше всего тревожит, это то, что нам повезло с президентом. Меня тревожит эта зависимость тенденций политического развития от везения, от случайности. Ведь могло не повезти. Иосиф Евгеньевич Дискин говорил об институционализации процессов, если нет этих укоренённых институтов, то нет предсказуемости, нет структуры и почти всё отдано на откуп случайности. В данном случае наша деформированная в сторону персонификации политическая система чуть ли не полностью зависит от личностных характеристик: в следующий раз повезет меньше и всё будет совсем иначе.

     Чтобы строить обоснованные рациональные суждения о тенденциях развития нашего политического процесса, нашей политической системы стоит взглянуть не только на то, что удалось сделать за время правления Путина, но и на проблемы, которые будут  унаследованы преемником, которые неизвестно, будут ли решаться или нет. Но эти проблемы сохранятся, будут предъявлять вызовы и стране и элите.

     Проблема номер один - это проблема легитимизации собственности. Она уже лет 15 актуальна и остра, и она еще будет стоять достаточно долго. Тут кто-то сказал, (я буду в ходе выступления относиться к тому, что было сказано) что у нас нет передела собственности. Но вот, например, убийство Козлова, не имеет отношения  к процессу передела? Почти ежедневные убийства среди бела дня на улицах Москвы и не только Москвы, рейдерские захваты предприятий, инициированные судебные процессы, бесконечные конфликты «крыш»-силовых структур, другие варианты борьбы за собственность –всё это не имеет отношения к переделу собственности?

     Процесс перераспределения собственности идет и будет идти. Хотелось бы сформулировать теоретический тезис, что благодаря Анатолию Борисовичу Чубайсу, и тем формам приватизации, которые он запустил, генезис нашей крупной частной собственности во многом детерминирует и ее функционирование и все сопутствующие этому функционированию процессы. Они будут идти еще очень долго, и служить соответствующим фоном всех выборов и политического соперничества.

     Следующая проблема, которая, на мой взгляд, так и не была решена за два срока Владимира Владимировича, но она будет определять параметры нашей политики. Определять подспудно, как некий социальный Гольфстрим, не всегда видный на политической поверхности. Это процесс, который я бы назвал процессом «афроамериканизации» России. В своё время экономист Олег Григорьев вывел формулу «двухъядерной» экономики России: «Американская Россия», которая достаточно успешно интегрируется в глобальные процессы, торгует сырьем, энергоносителями. Эта Россия сосредоточена в столицах, губернских городах и т.д. Но мы гораздо меньше уделяем внимания  «Африканской России», а процесс расслоения настолько чудовищен, деструктивен и несправедлив, что я не случайно употребляю этот неологизм: «афроамериканизация России».

    А за два срока у нас как-то периферийно была озвучена задача борьбы с бедностью, но еще меньше чем сказано, было реально сделано. Хотя не видеть проблемы нельзя, и даже митрополит Кирилл на Русском национальном Соборе поставил этот вопрос, хотя, на мой взгляд, не он эти вопросы должен ставить, а власть. Сопутствующие «афроамериканизации» проблемы не менее актуальны-социальная безответственность бизнеса, взаимное недоверие всех и вся и т.д., и т.п. Обидно, когда даже в США даже Хилари Клинтон какая-нибудь ставит вопрос о привязке заработной платы конгрессменов к минимальной заработной плате. А у нас кто-нибудь анализировал к выборам последствия введения плоской налоговой шкалы для дальнейшего расслоения общества?

     Третья проблема, о которой уже говорил, кажется, Михаил Малютин, и я хотел бы его поддержать и акцентировать внимание на проблеме. О какой нормальной партийной системе можно говорить, когда у нас произошла «ЛДПРизация» практически всех партий! Идет торговля мандатами, уже чуть ли не открытая. Все партии трансформируются в коммерческие проекты, депутаты по много раз переходят из одного «проекта» в другой. Валерий Федоров, директор ВЦИОМ, пишет, как о достижении, о том, что, славу Богу, у нас уже не идеологические партии, они сменились своего рода калейдоскопической идеологией. Но в итоге все партии выступают «за все хорошее, против всего плохого», отличить одну от другой избирателю становится всё труднее и труднее. Я уже не говорю о том, что реальная деятельность партий не имеет никакого отношения к тому, что заявлено в программах партий.

     Четвёртая проблема. Даже политкорректный Вешняков вынужден был критически отозваться о системе «паровозов». Губернаторы и министры, которые стоят во главе списков, но не собираются становиться депутатами, подобны товару с витрины, который тебе приглянулся. Но тебе говорят: нет, с витрины мы вам не дадим, мы вам дадим другой. И как это называть? Такие «избирательные технологии» могут привести к серьёзной дискредитации ключевого института нашей политической системы. Я не буду морализировать по этому вопросу. Дело не в морали. Дело в другом. Построенное по таким технологиям политическое здание может постигнуть судьба многоэтажек в Баку, о которых недавно были сюжеты по телевидению. Строили-строили здание, оно внешне было такое прочное-прочное, красивое-красивое. Потом оказалось: то ли цемент оттуда украли, то ли еще что-то, но в один прекрасный день оно «схлопнулось».

     Когда мы говорим о стабильности и прочности нашей политической системы, хотелось бы, чтобы мы не создавали такие здания и конструкции, нарушая элементарные требования техники безопасности, выхолащивая само содержание демократического политического процесса. Трудно усмотреть реальную конкурентность партий, когда почти все партии за Владимира Владимировича, все за великую единую справедливую свободную Россию, все за Россию, за русских и бедных.

     Позволю себе такое сравнение из старого анекдота. Сидит Илья Муромец на дубе и пилит сук, на котором сидит. Проходит Соловей-разбойник и говорит:

     - Илья, что ты делаешь?

     - Иди отсюда.

     - Упадёшь ведь, разобьёшься!

     - Иди, кому сказал!

     Допилил. Упал. Сидит, потирает ушибленное место: жив, славу Богу, остался. И злобно кричит вдогонку предупредившему его Соловью: «Колдуууун»!

     Роль политических аналитиков, предупреждающих власть и элиту об изъянах новой политической конструкции выборов, столь же неблагодарна. Тоже «злобным колдуном» могут обозвать, в лучшем случае... Но есть объективные законы: если ты пилишь сук, на котором сидишь, делаешь всё для выхолащивания реального содержания из выборов, то потом не обижайся.

     Пятая проблема, которая меня волнует, и которая не была упомянута в докладах – это существование в глобализирующемся мире. Международные факторы давно уже стал фактором нашей внутренней политики. И крайне интересна проверка на прочность наших политических конструкций, когда за нас возьмутся всерьез. Насколько велик «запас прочности», который, как утверждают многие, держится в значительной степени на выгодной конъюнктуре цен на энергоносители?

     Но хотелось бы отделить рукотворные, а не конъюнктурные факторы этого «запаса прочности» политической системы, социальной политики, социальной стабильности.

     Шестая проблема, которая, на мой взгляд, очень недооценена: национальный фактор, национальные проблемы, прежде всего, русский вопрос. У меня была надежда, что в этом году воссоздадут не только Комитет по молодежи, но и институты, занимающееся национальным вопросом. Но этого не произошло. Потенциал национального вопроса, как негативный, так и позитивный может оказаться недооценённым. Я не вижу сейчас в элите людей, которые были бы, действительно, специалистами по этим проблемам. Хотелось  бы, чтобы у Д. Козака что-то получилось, но пока оснований для надежд нет.

     Думаю, если б воссоздали Госкомнац, все б сказали: «правильно!». Те же самые люди так же единодушно бы поддержали, как в своё время единодушно поддерживали упразднение.

Но вернусь к нашей с Валерием Соловьём любимой теме - к «русскому вопросу». Недавно в Мексике произошел      символический случай: человек попал в аварию, его привезли в морг, сообщили жене о летальном исходе, начали делать аутопсию, как это, кажется, называется.

     Соловей В. Д.: Вскрытие.

     Юсуповский А. М.: А «покойник» открыл глаза и спрашивает: «А почему без наркоза»? И после первого надреза вскочил и пошёл домой, встретив в коридоре морга заплаканную жену.

     Вот мне кажется, что с национальным вопросом, который у нас «решен полностью и окончательно в том виде, в каком он нам достался от прошлого», может произойти нечто похожее. И тот, кого сочли уже трупом, может оказаться «живее всех живых».

     Последнюю реплику вынужден бросить в адрес отсутствующего уже Владимира Лысенко. Который сказал немало правильного о межпартийной конкурентности, а закончили… нет, не «за упокой», а еще хуже. О люстрациях. Он считает ошибкой, что люстрации в своё время не провели.

     В свое время в Верховном Совете, я оказался в Комиссии по расследованию причин ГКЧП. Была такая комиссия во главе с депутатами  Л.Пономаревым, Г.Якуниным. У меня даже, кажется, был мандат под номером один.

       Реплика: Хорошая компания.

     Юсуповский А. М.: Скажу дипломатично: там были разные люди. Опыта работы в этой комиссии мне вполне хватило для того, чтобы понять, что 37-й год никуда не девался. Я на личном опыте убедился, что наши шахтеры, учителя, кандидаты наук, профессора умеют писать доносы ничуть не хуже и ничуть не более обоснованно, чем в 1937 году.  Я помню тонны «сигналов» в адрес М.Шаймиева, Ю.Спиридонова, А. Галазова и т.д. Но аргументация на уровне: вот он вышел, он не то сказал, он не так интонацию сделал, он ухмыльнулся не там и не так. Потом приходилось ехать в регионы – разбираться. Эта народное творчество и любовь к борьбе с начальством лично меня настораживает: дай только зелёный свет - мало бы не показалось никому.

     Я вспоминаю, как покойный Аркадий Иванович Вольский рассказывал, как он выступал свидетелем на суде против КПСС. Он просто задал вопрос судьям: поднимите руку, кто не состоял в Коммунистической партии? Не поднял руку никто. Кто бы проводил люстрации, и как проводил? Владимир Лысенко, с которым мы вместе заканчивали аспирантуру на кафедре научного коммунизма? Это он бы меня судил, или я бы его судил?

     Я не могу понять логики моего хорошего приятеля В. Лысенко: с одной стороны как бы выступающего за конкурентность партий, а с другой - за люстрации. Мне кажется, что это показатель того своеобразного диссонансного политического сознания, которое свойственно нашей политической элите.

    Дианов М. А.: А где был бы Борис Николаевич в ходе люстрации?

    Юсуповский А. М.: Я и говорю: «полный постмодерн»!