Дианов М.А.

     Хотел бы начать, как обычно начинаю, с названия нашего Круглого стола – это «Постсоветская Россия: специфика политического процесса и состояние государственности». В самом названии как бы подразумевается, что состояние государственности как раз и зависит от той специфики политических процессов, которые шли последние 15 лет. Собственно, разговор о том, что это за специфика и как она влияет на государственность, на сам процесс и вообще на нашу жизнь, тут об этом шла речь, и многие специфические черты были отражены. Я некоторые буду повторять, но и некоторые добавлю.

     Первое. Специфика России отличается практически от многих государств тем, что у нас есть традиция лидера – либо слабого, либо сильного. Причем почему-то у нас если порядочный человек, то обязательно государственность падает (можно так вспомнить). А если какой-нибудь душегуб и убийца, то государство после него увеличивается раза в четыре и население раза в два.

        Кувалдин В. Б.: Население раза в два сокращается.

     Дианов М. А.: Увеличивается, когда пришел и когда ушел. Увеличивается за счет присоединения территорий. Как сказал один английский политик, маленькое московское царство на протяжении 400 лет, ведя только оборонительные войны, стало самым крупным государством в мире.

     Все говорили о специфике, отличной от советского, досоветского строя. А здесь специфика просто, что жизнь наша такая была, и поэтому у нас президент всех россиян, а не президент какой-то группы консерваторов, либералов, социал-демократов, коммунистов. Даже коммунист Сталин он все-таки был генсеком всех россиян. Проблемы были, как генсека представлять. Он же не представляет государственную должность. И тогда это выдумывали, как встречаться с лидерами, в каком формате. То есть это просто подчеркивает то, что он лидер всех граждан Советского Союза.

     Вторая специфика, которая тоже в наших традициях, - это подавление вплоть до уничтожения всех политических противников или конкурентов в результате победы на выборах, победы с помощью заговора и т.д. (вспомним историю). Других вариантов у нас практически не было даже. Поэтому вряд ли у нас получится ситуация. Не помню, как там окончательно схема называется, но вот мирная передача власти оппозиции, потом возврат, т.е. двойная передача власти. Как только выигрывает партия, она сразу подавляет всех остальных в ноль. Или партии в широком смысле или группы элит, какая-то группа заговорщиков и т.д., или фракция, как угодно.

     Сегодня уже говорилось о том, что доминирующие партии в Италии и Японии совершенно другого плана. Там внутри были фракции, которые как раз и осуществляли эту самую смену власти,  платформы, течения и т.д. И, собственно, самая сильная платформа, договариваясь внутри своего политического слоя, и доминировала на политической арене.

     Теперь ресурсы, специфические уже по временному характеру. То, что говорил Никонов о том, что Путин пришел на разруху, т.е., на самом деле, ресурсы, которые были у Путина на тот момент, их можно назвать ресурсами выживания. То есть это был моральный ресурс, это ресурс поддержки всего населения и фактически он мог выбирать любой путь. Но ресурсов делать что-то другое у него не было. Поэтому естественно, - опять же согласен с Вячеславом, - у него никакого плана что-то делать не было, потому что был только ресурс поддержки. То есть у него был в определенном смысле открытый карт-бланш, но ресурсов материальных у него не было. Они появились, когда подскочили цены на нефть.

     Я не вижу никаких экономических реформ, которые бы сделал кабинет Касьянова, например, или Путин, в результате чего у нас появился Стабилизационный фонд. Это всё ясно, от чего зависит. А вот когда появились эти ресурсы, вот тогда у Путина и появился план. Поэтому он во второй свой срок и начал все те реформы, о которых сегодня уже все говорили. Собственно, он их, видимо, доведет, может быть, до какого-то не до конца, а до какого-то рубежа.

     Еще один специфический момент. У нас в середине срока Путина возникла ситуация, о чем много писала Оксана Викторовна Гаман-Голутвина, это милитократия. И тогда опыт оказался неудачным, потому что из 12, по-моему, губеранторов-силовиков, собственно, единственно успешным оказался только Громов.

      Реплика: У всех улучшилось экономическое положение.

     Дианов М. А.: Не в этом дело. Вопрос в том, какое место занимала область или республика в рейтинге регионов. Либо она осталась на том же месте как, например, Смоленская область. Единственный регион, руководимый военным, который, по-моему, с 18-го или 19-го места вошел  сначала в 15, потом в десятку – это Московская область. Порадуемся, что всё хорошо в Московской области, потому что рядом.

     На самом деле, милитократия постоянно сталкивается с саботажем бюрократов, чиновников в хорошем или плохом смысле, потому что они считают, что нужно делать не так, как приказывают. А милитократия привычна только к приказной системе. В момент мобилизации или кризиса это эффективно. В момент стабилизации это уже становится неэффективным, это, собственно, все знают, тут даже рассуждать нечего.

     Теперь опять о специфике неуважения к законам и, особенно, к их неисполнению. Тут власть подает примеры просто парадоксальные. Мы помним избирательную кампанию 1996 года, что сделали с избирательным процессом. Когда нас сегодня спрашивают, хороший сейчас документ выпустил Избирком о том, как вести кампанию? Я его не читал, потому что это не интересно, он хороший, наверняка. Особенно преамбула, наверняка, там хорошая, для чего все это делается. Но вот как это будет выполняться, это и есть главный вопрос избирательный кампании. Мы примерно знаем про неуважение к собственным законам и протест в результате неисполнения этих законов и со стороны чиновников, и со стороны населения очень силен.

     Возвращаясь к сильному лидеру. Сильный глава государства, в данном случае Путин,  сам лично может сделать всё, что  захочет. Но если он будет проводить эти решения через ту вертикаль, которая сейчас выстроена, то сколько уже, сколько процентов... 40 процентов невыполненных распоряжений или несколько тысяч распоряжений Путина, которые прошли все эти этажи бюрократии. Собственно, так чиновники отвечают на методы жесткого администрирования, не подкрепленные испугом.

      Реплика: Они вредители.

     Дианов М. А.: Нет, они не вредители. Они просто считают, что умнее начальников, и поэтому делают так, как сами считают нужным. Когда мы говорим об авторитарной или жестко административной вертикали, то она не работает и держится пока только на сильном президенте. Собственно, не я это придумал. Это уже в течение, по-моему, четырех-пяти лет говорится почти на всех «посиделках» политологов и даже перестали уже говорить, потому что это общие слова. На самом деле, у нас целесообразность важнее закона. Вот это и есть специфика нашего политического процесса.

     Еще один момент, который хотелось бы отметить. Это отсутствие консолидирующей идеи или, не дай Бог, консолидирующей катастрофы. Иосиф Виссарионович очень успешно использовал и Гражданскую, и Великую Отечественную войну для консолидации народа.

     Реплика: И сам устраивал.

     Дианов М. А.: И сам устраивал, когда понял, как схема работает. Когда не хватало катастроф, он их выдумывал. Это тоже специфика нашей политической жизни. Она, собственно, осталась.

     Тут уже говорили о том, что стабилизация не консолидирует нацию. Действительно, это, наверное, так. Опять же, сегодня обсуждалось, начинаются некие процессы, которые назовем протестными.

     И еще по поводу неуважения к законам. Целесообразность толкования Конституции важнее самой Конституции. Спросите любого человека, кто у нас важнее по своим возможностям: полпред президента в округе или губернатор крупного региона? Это притом,  что даже не только по Конституции, а по закону и реально из полномочий полномочного представителя просто исключены финансовые возможности. Там нет никаких финансовых рычагов, а тем более вертикали исполнительной власти, и они не могут командовать, давать распоряжения главам исполнительной власти регионов, и формально не делают этого. Ни одной бумажки не найдете, чтобы они что-то приказывали.  Полпреды как политические комиссары, они свою задачу выполнили. Во-первых, они ее выполнили через полтора года после введения... Если вспомните указ, для чего они были созданы, и тогда там три полпреда, включая Кириенко сказали, чтобы им поставленные задачи решить нужен год. А что потом? А потом, наверное, это всё закончится. Оказалось, что это долгоиграющая пластинка, и каждый полпред взял себе полномочий столько, сколько смог взять.

     Сейчас фактически у нас в Конституции нереальная вещь прописана относительно нашего сегодняшнего положения, о том, что существуют два уровня государственной власти – это федеральный и региональный. На самом деле, у нас их сейчас четыре в той или иной степени. Это два уровня, о которых я сказал, и есть еще окружной. Можете посмотреть: совещания по округам, и исполнительная власть, и профсоюзы, и работодатели уже проводят на этом уровне. И, естественно, о чем сегодня уже говорилось, это уровень местного самоуправления. Он тоже становится государственной властью.

     Действительно, реформа Козака была направлена на то, чтобы сделать максимально управляемым с точки зрения вертикали власти, т.е. она становится или становилась по замыслу уровнем исполнительной государственной власти.

     У нас отсутствует реальная политическая конкуренция. Отсутствие экономической стратегии, на самом деле, - это один из серьезных моментов, потому что не известно, в какой экономической ситуации будет страна через два-три-четыре, а уж через пять лет, по-моему, просто никто не может сказать. Нет, предположить-то можно и угадать можно даже, но реально вычислить, это невозможно. У нас отсутствует реальная система подготовки кадров государственных служащих. Да, Оксана Викторовна много на эту тему писала... Поэтому во власть часто попадают случайные люди.

     Последний момент – это про Администрацию президента. Если рассматривать сценарии существует один такой сложный, с моей точки зрения, момент. Администрация президента – это фактически центр власти в стране, как бы об этом ни говорили. Если сильный президент, как Путин, то она ему подчиняется, и ее работники максимально «дергают за ниточки», как уже говорили. Там уже образовался некий класс чиновников, которые умеют это делать и делают это в своих интересах, иногда совпадающих, а иногда не совпадающих с интересами государства. Но если приходит слабый президент, то уже, я думаю, Администрация (мы знаем ее технологические возможности) начинает превалировать что ли над своим шефом, т.е. она начинает самостоятельно работать. Президент не всегда может вмешаться и не всегда сможет исправить то, что делает его орган, и вряд ли он сможет его разрушить. То есть, единственный центр власти у нас есть сейчас, и, видимо, на ближайшее будущее – это Администрация президента.

     Еще о многом хотел сказать, но всё.