Т.Е. Ворожейкина

На мой взгляд, здесь, в этой дискуссии, есть одно существенное упущение. Не только не упомянуты по сути, но и отсутствует в подтексте обсуждения очень важный ареал 1968 года, а именно Латинская Америка.

Я позволю себе напомнить, что в 1968 году в Мексике началось мощное студенческое движение против авторитарного режима, которое затем охватило практически интеллигенцию, средние слои, и часть рабочего движения вобрало в себя.

3 октября 1968 года на площади трех культур была расстреляна студенческая демонстрация. По официальным данным, там погибло 120 или 130 человек. На самом деле, речь идет о нескольких сотнях. Это событие произошло ровно за две недели до открытия Олимпийских игр в Мехико. И я должна сказать с горечью, что я принадлежу к тому самому поколению, о котором говорил Павел Кудюкин, - мне было 15 лет Я с горечью должна сказать, что Запад тогда это проглотил. Церемония открытия Олимпийских игр на крови прошла абсолютно без всяких воспоминаний о том, что произошло в этой стране. А это, повторюсь, было несколько сотен убитых, расстрелянных в очень узком месте.

Вторая страна – это Бразилия, где 1968 год отмечен всплеском массового движения против авторитаризма. Я об этом напоминаю, потому что вот то, о чем здесь говорили многие выступающие, - свобода, и то, что сформулировал Ральф Фюкс, - чувство протагониста, которое было свойственно на Западе, оно Западом, Западной Европой и США не ограничивалось.

И последнее замечание. Действительно, общий знаменатель всех движений в Восточной Европе, в Западной Европе, в Латинской Америке - то, что это были левые движения, хотя практически нигде коммунисты в них не участвовали.

В связи с тем, что Александр Даниэль сказал в связи с коммунистическим движением, хочу напомнить одну вещь. В 1969 году произошло совещание коммунистических и рабочих партий, которое должно было, в общем-то, одобрить вторжение в Чехословакию. Помимо известной позиции итальянской и французской компартии была совершенно неизвестная позиция мексиканской коммунистической партии, которая открыто выступила против вторжения, чем сильно и на долгие годы испортила отношения с советским центром.

Так вот это всё были левые антикапиталистические движения, и, с моей точки зрения, это была высшая точка – 1968 год - подъема именно левого освободительного движения. 1989 год обозначил конец левой идеи и левого потенциала, как потенциала мобилизации.