Кувалдин В.Б. Большая Европа: утопия или реальный политический проект?

Большая Европа: утопия или реальный

политический проект?

1. На выходе из холодной войны вновь актуализировалось видение Большой Европы от Атлантики до Тихого океана как естественного объединения европейских народов и государств. В «Парижской хартии для новой Европы мы читаем: «Составляющая единое целое и свободная Европа зовет к новому почину. Мы приглашаем наши народы принять участие в этом великом деле». Само это видение в немалой степени создало возможность относительно легкого и безболезненного выхода из «холодной  войны», решения таких сложнейших проблем, как трансформация общественного строя в странах Центральной и Восточной Европы, объединение Германии, очищения континента от чудовищных арсеналов оружия массового уничтожения и т.д.

2. В дальнейшем это видение, если не исчезло, то отошло куда-то в тень. Прошло всего четыре года, и в Соглашении о партнерстве и сотрудничестве в качестве одной из основных целей называется «обеспечение соответствующих рамок для постепенной интеграции между Россией и более широкой зоной сотрудничества в Европе».

3. Дальше – больше. В одно из недавно намеченных четырех «дорожных карт», а именно по общему пространству науки и образования, целеполагание в этой области сформулировано следующим образом: «Укреплять и усиливать европейскую идентичность на основе общих ценностей, включая свободу выражения, демократическое функционирование СМИ, соблюдение прав человека, включая права лиц, принадлежащих к меньшинствам, и продвижение культурного и языкового многообразия как основы жизнеспособности в Европе без разделительных линий».

4. Итак, начали с «единого целого», а пришли к «Европе без разделительных линий». Различия вроде бы не столь велики, но в действительности они носят принципиальный характер. Речь идет о сохранении глубокого водораздела на старом континенте, о сосуществовании под общим названием двух или более «Европ».

5. За хитросплетениями формулировок скрывается глубокое взаимное разочарование в панъевропейском проекте. У каждой  из сторон, на западе  и востоке континент есть серьезные причины для охлаждения былого энтузиазма. У ЕС много нареканий в адрес молодой российской демократии и отечественного рынка. Россия извлекла горький урок из опыта 90-х годов, когда Запад – включая его европейскую составляющую – не слишком церемонился с ослабевшей страной, решая свои проблемы за ее  счет.

6. В результате на сегодняшний день мы получили реальность вялого встречного дрейфа, время от времени прерываемого конфликтами разной степени интенсивности. Конечно, можно исходить из того, что в неопределенном будущем мы сблизимся настолько, что движение к европейскому единству станет необратимым, но это очень смелое предположение. С не меньшими основаниями можно строить гораздо менее оптимистичные сценарии.

Но, может быть, на самом деле Большая Европа не нужна ни ЕС, ни России? На первый взгляд так оно и есть. Не только Европейский Союз, но и постсоветская Россия представляются самодостаточными величинами, вполне способными успешно действовать в глобальном мире. В действительности далеко не завершенный процесс российской модернизации нуждается в европейской поддержке, а «проблема России» чем дальше, тем острее встает перед ЕС.  В его повестке дня по своему значению она перевешивает многое, включая и трудноразрешимую «турецкую головоломку», на которую в любом случае придется потратить уйму времени и сил.

8. Даже если Большая Европа остается желанной целью, насколько реалистичен сам проект? Может, Европейский Союз близок к пределу своего естественного расширения, а России разумнее выбрать амплуа самостоятельного центра силы, проводящего многовекторную политику по всем азимутам? Не окажется ли панъевропейский  проект слишком тяжелой ношей для ЕС и коротким поводком для России?

9. Такие опасения обоснованны, если считать единственно возможным вариантом построения Большой Европы движение ЕС на восток вплоть до тихоокеанского побережья. Но ведь в «Парижской хартии» была заложена другая стратегия: сближение и взаимная адаптация Запада и Востока континента. Тогда ее перечеркнуло разрушение Советского Союза изнутри,  не оставившее других возможностей продолжения европейского строительства, кроме как расширение Европейского Союза на восток путем инкорпорирования постсоциалистических государств. В настоящее время эта стратегия, в активе которой есть несомненные крупные достижения, наталкивается на растущее и труднопреодолимое «сопротивление среды», в том числе в самом ядре ЕС. И для России мало притягательна перспектива безоговорочного принятия внутренней логики ЕС.

10. Если не ограничиваться решением частных задач, то наиболее многообещающим представляется строительство Большой Европы с двух сторон с длительным сохранением переходных пространств и режимов взаимодействия, позволяющих постепенно находить возможности адаптации друг к другу.

11. Поиски такого решения настоятельно диктуются необходимостью собрать воедино разнородные компоненты европейской цивилизации на евразийском суперматерике, объективно призванном сыграть ключевую роль в формировании облика глобального мира завтрашнего дня.

12. Несомненно, что строительство Большой Европы – задача высшей сложности, поиски решения которой предъявляют особые требования к политике, элитам и широкой общественности старого континента. Но даже сама постановка ее в повестку дня задает верные ориентиры европейским странам и народам, облегчая решение многих трудных проблем. В том числе и тех, которые сегодня кажутся неразрешимыми.

Кувалдин В.Б. Кто хочет взять слово, чтобы продолжить обсуждение?

Горбачев М.С. Надо начать с опоздавших.

Кувалдин В.Б. Ирина Марковна Бусыгина – доктор политических наук, профессор МГИМО.