1. Американский аспект

Корейский полуостров отстоит от территории США на многие тысячи километров, но занимает важное место в их геополитической стратегии, является неотъемлемым звеном в их расчетах на закрепление позиций в Северо-Восточной Азии и Азиатско-тихоокеанском регионе в целом. Это имеет под собой немалые основания.
Отсюда исходила против США единственная за всю их историю яростная агрессия. Здесь был для них основной театр военных действий Второй мировой войны, в которой они вместе с союзниками одержали победу над главным своим противником – Японией. Атомные взрывы Хиросимы и Нагасаки возвестили о претензии США на доминирование в послевоенной мире. Здесь холодная война вылилась и в открытые кровопролитные схватки между двумя блоками. Десятки тысяч американцев погибли, отражая северокорейское наступление на Юг, а также в попытке остановить вьетнамское национально-освободительное движение.
Американская стратегия в регионе четко просматривается в политике сохранения Японии и Южной Кореи в качестве сильных союзников США, готовых играть по американским правилам, в противодействии воссоединению Тайваня с КНР. В перспективном плане США не могут не считаться с бурным развитием Китая и превращением его в крупнейшую экономическую и военно-политическую державу в АТР, с подспудной тенденцией «азиатизации» Азии¹.
Всем этим определяется (и в определенном степени оправдывается) присутствие США в СВА и на Корейском полуострове, их активная и во многом доминирующая роль в происходящих здесь процессах.
В официальном докладе Конгрессу США содержится такая формула: «Соединенные Штаты поддерживают сильные, многоплановые союзнические отношения с Южной Кореей, которые в течение нескольких десятилетий служат жизненным интересам обеих сторон» ². США вместе со своим союзником Японией после окончания корейской войны очень много сделали для демократизации южнокорейского режима, превращения РК в современное государство с динамично развивающейся экономикой. Только безвозмездная помощь США составила в те годы 3,8 млрд.долларов.
Южная Корея занимает 6-7-е место среди торговых партнеров Соединенных Штатов. Причем дефицит уже ряд лет – на стороне США. Американский экспорт в РК более чем вдвое превышает экспорт в Китай! Она – важнейший для США зарубежный рынок. Бурно растет, оттесняя японских, не говоря о европейских, конкурентах, объем прямых инвестиций американского капитала в РК. Производственные связи двух стран прочно ориентированы на высокие технологии и высококачественные обрабатывающие отрасли. Но и в сбыте американских сельскохозяйственных товаров РК занимает третье место. По сути, между США и РК ведутся экономические дела в режиме, характерном для развитых капиталистических стран.
Политические отношения РК и США также весьма прочны и устойчивы. Конечно, между ними возникают проблемы, обычные для современного бизнеса, а также проблемы, связанные с присутствием американских войск и с политикой США в отношении Северной Кореи. Но они далеки от того, чтобы их называть противоречиями, и не колеблют тесного сотрудничества двух стран.
Не вызывает сомнения огромная заинтересованность Соединенных Штатов – и политическая, и экономическая - в стабильном развитии и процветании Южной Кореи, как одной из своих опор в Северо-Восточной Азии. И нет ничего удивительного, что в связи с финансовым кризисом 1997–1998 гг., поразившим и Южную Корею, она получила от МВФ с благословения США 57 млрд. долларов – плюс другие вливания от правительства и американского бизнеса, спасшие страну от финансовой катастрофы³.

В то же время в течение более чем полувека сохраняется откровенно неприязненное отношение США к КНДР. Причины его понятны. Не изгладилась в памяти корейская война. Для США Северная Корея – реликт противника и в холодной войне с сохраняющимся тоталитарным строем, пренебрежением правами человека. И, конечно же, сказывается демонстративная, а порой и провокационная активность КНДР в области оружия массового уничтожения.
Американскому населению удалось внушить, что ядерная и ракетная программа КНДР представляет угрозу США. Тем более, что есть реальные факты: продолжается экспорт северо-корейских ракет, в том числе Пакистану, который, в свою очередь, как полагают, делится с КНДР ноу-хау по производству обогащенного урана. Подозрительны поездки в КНДР «отца пакистанской ядерной бомбы» А.Кхана. После 11 сентября к этому добавился пересмотр всей концепции национальной безопасности США «под углом зрения ответственности за все происходящее на Земле» и причисление Северной Кореи к «оси зла».
Насколько обоснована угроза США со стороны КНДР?
В Вашингтоне не могут не понимать, что Ким Чен Ир, хоть и диктатор, но, наверное, в своем уме, и знает: если он сделает малейшую попытку применить ОМУ, он получит сокрушительный отпор и не только со стороны США – по примеру отпора агрессии Хусейна против Кувейта в 1990 году. Вашингтону должно быть хорошо известно, что у КНДР нет сил для крупномасштабных военных операций времен Корейской войны, нет и технических средств для точных ракетных ударов⁴. Тем не менее, Америка строит политику, исходя из «наличия угрозы»: нельзя мириться с тем, чтобы оружие массового уничтожения находилось в руках тоталитарного режима.
Как бы там ни было, непосредственной мишенью нынешней политики администрации США в отношении КНДР является ее программа ракетно-ядерного оружия. Но тактика проведения этой политики меняется.
В 1994 году администрация Клинтона заключила с КНДР «Рамочное соглашение»: в обмен на отказ КНДР от ядерной программы ей была обещана помощь в сооружении двух легководородных реакторов и ежегодная поставка 500 тысяч тонн мазута. США тогда в основном поддержали «политику солнечного тепла» Ким Дэ Чжуна (как ее автор, он получил Нобелевскую премию мира), исходя из того, что дальний ее смысл – постепенное (через соблазны и уступки) «вовлечение» КНДР в процесс межкорейской и региональной разрядки, который, как предполагается, будет способствовать внутренним реформам, трансформации режима, решению вопроса о ядерном оружии и откроет перспективу воссоединения.
Администрация Буша, как известно, круто изменила баланс в политике «пряника и кнута» в пользу последнего. Общий настрой в Вашингтоне – хватит уговаривания и умиротворения. Политика Клинтона была оценена как «усыпляющая» («popping up), которая предоставляет Северной Корее незаслуженное вознаграждение (rewords) за «плохое поведение» («bad behavior») ⁵. На переговорах в Вашингтоне в марте 2001 года с Ким Дэ Чжуном Буш скептически оценил политику «солнечного тепла», считая ее иллюзорной, а отчасти вредной, вводящей «демократический мир» в заблуждение, притупляющей бдительность к стране, относящейся к «оси зла».

В июне того же года Джорд Буш публично изложил эту линию США в отношении КНДР. Он говорил о невыполнении Северной Кореей «Рамочного соглашения» 1994 года и ее соглашения с МАГАТЭ (1992 год), хотя это невыполнение, по меньшей мере, было двусторонним. В самой жесткой форме Буш потребовал всесторонней и глубокой инспекции ядерной программы КНДР на регулярной основе, а также отвода от демилитаризованной зоны тяжелой артиллерии и установок ракет малой дальности. Президент США исходил из того, что, по данным американской разведки, Северная Корея имеет возможность производить более 30 атомных зарядов ежегодно. Плутония якобы уже получено в количестве, достаточном для производства по крайней мере двух ядерных боеголовок. Буш отказался от идеи предыдущей администрации финансировать создание в КНДР коммерческих спутников.
Несколько позднее госсекретарь Колин Пауэлл объявил соглашение США-КНДР 1994 года фактически «не действующим».
Обращает на себя внимание, однако, то обстоятельство, что в республиканской партии США и в самой администрации существуют расхождения насчет «оси зла».

В сентябре в Копенгагене прошла встреча 15–ти стран ЕС в рамках Форума Азия–Европа (АSEM). Встреча проходила на высшем уровне, на нее были приглашены представители Китая, Южной Кореи, Японии, Индонезии, Сингапура, Малайзии, Таиланда, Филиппин, Брунея, Вьетнама. Наряду с основными проблемами отношений между странами ЕС и АТР было уделено внимание межкорейскому урегулированию. Саммит АSEM одобрил совместные усилия Японии и РК налаживать отношения с КНДР, приветствовал начало восстановления железнодорожного и шоссейного сообщения между двумя Кореями, высказался за новую встречу высших корейских руководителей и продолжение «процесса примирения». Выражена готовность оказать экономическую и гуманитарную помощь Северной Корее. Не обошлось при этом без реверансов в адрес администрации Буша, жесткая линия которой якобы подтолкнула Пхеньян к возобновлению диалога с Сеулом…⁶

Между тем, нагнетание обстановки вокруг КНДР продолжалось. Заместитель госсекретаря США Болтон расширил список требований к ней аж до дюжины, включая – свободу эмиграции. В начале октября 2002 года в Пхеньян был послан другой заместитель госсекретаря Джеймс Келли, который предъявил там разведданные о производстве в Северной Корее оружия массового поражения. Вернувшись домой, Келли заявил, что северокорейцы будто бы подтвердили наличие у них ядерной программы. Полемика между Вашингтоном и Пхеньяном достигла своего апогея. США объявили о прекращении поставок мазута в КНДР и подготовке других мер, а Пхеньян в ответ на это – о выходе из Договора по нераспространению, «размораживании» своей ядерной программы и пуске тяжеловодородного реактора в Йонбене. Представителям МАГАТЭ было указано на дверь вместе с их контрольным оборудованием. По этому случаю в Пхеньяне были проведены массовые воинственные манифестации с «грозными» речами в адрес США и «им подобных».

По утверждению северокорейских властей эти шаги направлены на обеспечение безопасности КНДР. На самом же деле они подвергают эту безопасность серьезному риску. Ким Чен Ир, как известно, требует от США в обмен на отказ КНДР от ракетно-ядерных программ признать ее суверенитет, отказаться причислять ее к «оси зла» и заявить, что никогда не будет применена сила в отношении его страны, предлагает США заключить договор о ненападении. Ответ Белого дома один и неизменный: «Пусть сначала разоружатся, а потом начнем переговоры», а минобороны Рамсфельд заявил: «Пусть ни у кого не вызывает сомнений в том, что США способны не только одержать победу в Ираке, но и быстро нанести поражение Северной Корее». Правда, одновременно делаются туманные намеки и на возможность переговоров.

В решимости самого Белого дома сомневаться не приходится. В новой стратегии национальной безопасности, утвержденной Бушем в сентябре 2002 года⁷, определенно заявлено о готовности США употребить любые средства, в том числе военные, чтобы предотвратить появление ОМУ и ракет дальнего действия у любого государства, кроме тех, кто этим оружием уже обладает. Конкретно имеются в виду «государства-изгои», включенные в «ось зла», в том числе Северная Корея. В декабре 2002 года этот документ дополнен доктриной, обосновывающей право и намерение наносить превентивные удары в случае получения доказательств о производстве в таких странах ОМУ (или получения его от других) – независимо, в какой стадии этот процесс находится, пусть даже в самой начальной. Секретная версия этой доктрины делает упор на упреждение эвентуальной возможности использования ОМУ против США, его союзников и «друзей», «своевременное» нападение на объекты производства ОМУ и ракет во «враждебных государствах» ⁸. Данная позиция подтверждена в обращении Дж.Буша к нации 27 января 2003 года.
Но удастся ли реализовать эту решимость – зависит не только от США. Обострение ситуации вокруг ракетно-ядерных программ Северной Кореи вызвало большую озабоченность в мире и прежде всего в сопредельных странах. Политические и общественные круги различных стран в большей или меньшей степени осуждают новую вспышку ракетно-ядерных амбиций Пхеньяна, независимо от того, чем она вызвана – действительным стремлением угрожать кому-то собственным ОМУ или очередной попыткой блефа, чтобы выторговать у США продолжение энергетической помощи и другие уступки.
Но и стремление США воздействовать на Северную Корею методами силового давления и угроз, «загнать ее в угол» не встречает, мягко говоря, широкой поддержки. Более того, три великие державы, представленные в регионе – Китай, Япония и Россия, а также страны Европейского союза настаивают на политическом решении проблем, связанных с ракетно-ядерными программами Пхеньяна.
Пикантность ситуации состоит в том, что кризис в американо-северокорейских отношениях совпал по времени с президентскими выборами в Республики Корея. Оппозиция, выступавшая за более жесткие отношения с Северной Кореей, потерпела поражение. Новый президент РК г-н Ро Му Хён, обещавший продолжение прежнего курса и, по всей видимости, не согласный с действиями как с одной, так и с другой стороны в конфликте, поставлен в сложное положение.
Среди российских ученых, в том числе специалистов по АТР и СВА, высказываются различные суждения насчет путей решения кризиса, связанного с ракетно-ядерными программами Пхеньяна. Некоторые из них считают, что надо активно и решительно поддержать действия американской администрации, выработать вместе с США и РК, а также с Японией и Китаем определенные требования и предъявить их КНДР, сопроводив их жесткими санкциями⁹.
Но эта точка зрения встречает серьезные и обоснованные возражения. Ее принятие означало бы отступление от сбалансированной политики России на Корейском полуострове и возвращение к ельцинско-козыревскому ее варианту. Россия может и должна играть самостоятельную роль в оценке возникшей ситуации и поиске выхода из нее¹⁰.
В российской, так же, как и мировой общественности доминируют настроение в пользу диалога США с КНДР, достижение компромисса на основе подтверждения безъядерного статуса Корейского полуострова, реального отказа Северной Кореи от ракетно-ядерных программ, возврата к выполнению сторонами «Рамочного соглашения» 1994 года. Россия предложила свои услуги в качестве посредника для разрешения этого политического кризиса.
Несомненно одно – продолжение и тем более дальнейшее обострение американо-северокорейского кризиса затрудняет внутрикорейский диалог и движение по пути межкорейского урегулирования. Судя по всему, американцев это не смущает. Их отношение к этой проблеме вообще довольно сдержанное. Она находится пока вне пределов их практической политики. Конечно, Америке как глобальной сверхдержаве, которая взяла на себя «заботу обо всем мире», а также в свете «идеологии прав человека», вроде бы «нехорошо» не обращать внимания на факт раздела нации. Однако этот аспект «прав человека» американцами не выпячивается, геополитические интересы, видимо, берут верх и не только в этом случае, но и по проблеме Тайваня. Правда, объединение Кореи сняло бы вопрос о «ядерной угрозе» с этого угла. Закон о нераспространении торжествовал бы еще в одной геополитически важной точке. Но тут включается фактор времени: объединение когда еще будет, а вот ядерное оружие в КНДР вроде бы уже маячит.
Есть мнение, что некие влиятельные круги США в тайне склонны как можно дольше затянуть «корейскую проблему». Ее наличие, наряду с Ираком и Ираном, составляет аргументацию в пользу развертывания новой ПРО и контртеррористического акцента всей внешней политики¹¹. Делаются ссылки и на меркантильный интерес ВПК, который тесно связан с военным лобби в РК, для выкачивания бюджетных средств на вооруженные силы, а также для карьеры, для служебного долголетия и на пенсионное будущее. Затягивание корейского урегулирования иногда связывают с интересом американцев сохранить присутствие своих войск на Юге. Не будет угрозы с севера – войска рано или поздно придется выводить, несмотря на публичные заявления высоких политиков РК о том, что так вопрос ими не ставится¹².
Конечно, американцы вряд ли противились бы объединению Кореи, если бы у них сохранялась уверенность в том, что единое корейское государство продолжало бы служить оплотом их влияния в регионе. Но такой уверенности, видимо, нет. По мнению некоторых ученых, при дальнейшем быстром развитии Китая, Японии и самой Кореи вполне реальной станет тенденция «азиатизации» региона и вытеснения американского влияния. Об опасениях на сей счет американцев, рассматривающих корейскую проблему в значительной степени сквозь призму своих отношений с Китаем, говорят и некоторые южнокорейские общественные деятели¹³.
Главная цель США на Корейском полуострове – закрепить на дальнюю перспективу свое политическое и экономическое присутствие здесь и оградить его от лишних раздражителей и потенциальных угроз.

¹См. «Круглый стол» «Российская политика и ситуация на корейском полуострове», сс.52-53.
²Congressional Research Service. Korea: US-South-Korean Relations. December 6, 2001. Page 0.
³Сергеев П.В. Американо-южнокорейские экономические отношения. США-ЭПИ, № 5 1990, сс.62-73.
⁴Михеев В. Интеграционная мотивация. Проблема формирования структуры безопасности через соразвитие в СВА. Журнал «Проблемы Дальнего Востока», № 2, 2002, с.20.
⁵Korea Times: Bush Out to Discipline NK. 22.10.2002. p.1.
⁶«Независимая газета». 25.IХ.2002.
⁷National Security Strategy. President Bush. White House, Washington, September 17, 2002. См.также President Bush. «Transform America´s National Security Institutions to meet the Challenges and Opportunities of the Twenty-First Centure». September 20.2002.
⁸ «The Washington Post», 11.ХII.2002.
⁹См. Круглый стол «Российская политика и ситуация на Корейском полуострове», сс.26-28, 31-34.
¹⁰Там же, сс.36-37, 65-66 и др.
¹¹См. International Herald Tribune. Monetary, California. May 4, 2001, p.2.
¹²Два корейских президента на своей встрече в июне 2000 г. обсуждали вопрос о присутствии американских войск. Ким Дэ Чжун утверждает, что лидер КНДР согласился с тем, что они могли бы остаться, но при изменении их роли – превращения из боевых частей в миротворческий контингент.
¹³См. Круглый стол «Корейская проблема в квадратуре Россия-США-Китай-Япония», с.23.