2. Перепады в корейской политике России в 90-е годы

В 90-е годы продолжалось развитие отношений с Южной Кореей, выразившееся в подписании «Договора об основах отношений Российской Федерации и Республики Корея» от 19 ноября 1992 года и «Корейско-Российской совместной декларации» от 2 июня 1994 года. Внешнеторговый оборот между нашими странами, сократившись с 1202 в 1991 г. до 759 млн.долларов в 1992 году, в последующие годы интенсивно рос, достигнув в 1995 году 3260 млн. долларов¹. Расширились научно-технические, культурные связи. РК поддержала вступление России в структуры азиатско-тихоокеанского сотрудничества.
Вместе с тем после распада СССР произошло дальнейшее резкое ухудшение отношений с КНДР. Его причиной на сей раз явилась не только негативная реакция северокорейского руководства на новую советскую политику, но и демонстративное дистанцирование ельцинско-козыревской дипломатии от КНДР по идеологическим мотивам. Россия официально заявила о «неизбежном отдалении от КНДР» ². Политические, экономические, гуманитарные связи двух стран оказались свернутыми. В июне 1992 года Ельцин без каких-либо согласований с законодательным органом власти, т.е. Федеральным Собранием, заявил, что Договор о дружбе, сотрудничестве и взаимной помощи между СССР и КНДР 1961 года «иссяк», а в ноябре того же года во время визита в Сеул сказал, что «Договор подлежит или аннулированию или очень серьезной корректировке» ³.

Прошло еще три года и в августе 1995 года МИД России официально информировал КНДР через северокорейского посла в Москве о том, что союзный договор 1961 года между СССР и КНДР устарел, не соответствует новым реалиям и нуждается в полной замене новым межгосударственным соглашением. Одновременно северокорейской стороне был передан проект нового договора, из которого была исключена статья о взаимной военной помощи. В сентябре 1996 года северокорейцы представили свой проект документа. По ряду позиций они перекликались друг с другом, но были и серьезные расхождения.

Северяне настойчиво добивались включения в текст договора своей трактовки проблемы воссоединения Кореи путем создания «общекорейской конфедерации». Это была попытка оказать давление на Южную Корею, отвергающую северокорейскую формулу воссоединения. Со своей стороны, руководство Южной Кореи добивалось официальной денонсации советско-северокорейского договора 1961 года еще до выработки нового договора. Подобная акция наверняка ухудшила бы атмосферу и без того трудно восстанавливаемого взаимного доверия между Москвой и Пхеньяном. Было очевидно также, что вопрос о форсированной денонсации договора неизбежно натолкнется на оппозицию в Государственной Думе, где в тот период действовала сильная оппозиция козыревско-ельцинской линии.
Другое требование северян – получить от РФ некую материальную «компенсацию» за якобы нанесенный ей после 1990 года экономический, политический и моральный ущерб в результате одностороннего отказа Москвы от выполнения обязательств по прежним соглашениям между двумя странами. Естественно, это требование было неприемлемо для РФ.

Только в результате трудного, почти пятилетнего дипломатического марафона основные проблемы с подготовкой договора удалось решить. Во многом этому способствовал приход Е.М.Примакова в 1996 году к руководству МИДом, а в 1998 году и Правительством РФ.
Договор был подписан 9 февраля 2000 года. Россия сняла обязательство о предоставлении КНДР своей оборонительной ракетно-ядерной гарантии. Стороны договорились поддерживать дружественные отношения на основе взаимного уважения суверенитета, невмешательства, равенства, взаимной выгоды, территориальной целостности и других общепризнанных норм международного права и в этих целях тесно взаимодействовать и консультироваться в случае возникновения ситуации, угрожающей миру. Два государства обязались не заключать с третьими странами какие-либо соглашения, направленные против интересов и безопасности друг друга.
Подписание договора означало завершение полосы отчужденности в отношениях РФ и КНДР, отход от «козыревско-ельцинской» политики на Корейском полуострове, имевшей ряд серьезных негативных последствий.
Во-первых, снизилась роль России в сложном клубке взаимоотношений, связанных с корейским урегулированием. Она стала оттесняться во второй эшелон восточно-азиатской политики. России не оказалось места в возникшем в эти годы четырехстороннем механизме переговоров по корейскому вопросу – США, Китай, РК и КНДР.
Во-вторых, российский фактор упал в цене и в глазах южнокорейцев, которые связывали установление дипотношений с Россией с расширением возможностей влияния на Северную Корею. В какой-то мере этим объясняется сдержанное отношение РК к развитию сотрудничества с Россией, в том числе экономического.

Первоначальная эйфория уступила место сдержанности, а в результате финансовых кризисов в Южной Корее в 1997 и в России в 1998 годах объем товарооборота резко упал и до сих пор не достиг уровня 1995-1996 годов. Особенно большие разочарования возникли на почве малозаметного продвижения в инвестиционном сотрудничестве, которое в значительной мере зависит от активной роли государственных органов двух стран.
Обострилась проблема советского долга Южной Корее. Кредитная линия, открытая Южной Кореей Советскому Союзу, была временно заморожена в августе 1991 года, затем возобновлена, а после распада СССР вообще закрыта. Россия приняла на себя образовавшийся долг СССР в размере 1,5 млрд.долларов, но оказалась не в состоянии платить по нему. В результате за счет процентов сумма долга возросла почти до 2 млрд.долларов. Возвращать долги, конечно, надо, но в вопросе о сроках и формах расчетов следовало бы принять во внимание общий контекст обстановки, в которой открывался кредит, учитывать не только финансово-экономические, но и политические факторы в прошлом, настоящем и будущем.

В-третьих, свертывание отношений России с Северной Кореей отрицательно сказалось на внутренней и внешней политике последней. Усилившаяся международная изоляция стимулировала сохранение и укрепление тоталитарного режима, несмотря на смену «великого вождя», подтолкнула КНДР к возобновлению активности вокруг своих ракетно-ядерных программ и использованию угрозы ОМУ для дипломатического блефа.
Начались сложные маневры и острая борьба вокруг безъядерного статуса Корейского полуострова. В марте 1993 года КНДР демонстративно объявила о выходе из Договора о нераспространении ядерного оружия, уточнив несколько позднее, что речь идет лишь о временном выходе из режима нераспространения.
Северокорейская политика в вопросах ракетного и ядерного оружия вызвала немалое беспокойство в Южной Корее, Японии и других государствах региона, и, конечно, в США. И лишь «Рамочное соглашение» 1994 года между США и КНДР в какой-то мере смягчило обстановку.

¹Чой Сеонг – АЭ. Эволюция отношений России с государствами Северо-Восточной Азии. М., Научная книга, 1988 г., с.169.
²Концепция внешней политики Российской Федерации. Дипломатический вестник МИД РФ, спецвыпуск, январь 1993 г.
³Торкунов А.В., Уфимцев Е.П. «Корейская проблема: новый взгляд», с.178.