1. Был ли неизбежным раскол Кореи?

Вопрос об исторической ответственности за разделение корейского народа и полуострова на два государства, по мнению разработчиков проекта, имеет прямое отношение к современному видению корейской проблемы и путей ее урегулирования.
В течение нескольких десятилетий по этому вопросу шло «перетягивание каната» между СССР и США. Каждая из сторон, причастных к событиям на Корейском полуострове, выставляла себя сторонницей единой Кореи, обвиняя другую сторону в ее расколе. Находились и аргументы в пользу того и другого, ссылки на заявления и практические шаги, как правило, вырванные из общей логики развития событий. И сейчас у отдельных авторов проскальзывают отзвуки подобных односторонних и упрощенных суждений.
На наш взгляд, все, что происходило на Корейском полуострове после освобождения его от японского колониального господства, не может рассматриваться вне общего исторического контекста послевоенного мира, противостояния двух сверхдержав и двух блоков.
Корея оказалась заложницей крупной игры на международной арене. Корейский полуостров стал одним из узловых пунктов столкновения интересов. Каждая из сторон стремилась закрепиться на этом стратегически важном плацдарме, заполучить на нем доминирующее положение.
Советская политика, как бы мы ее сегодня ни оценивали, определялась убежденностью в неизбежности победы социализма в мировом масштабе, стремлением к максимальному расширению его сферы. Американская политика, противодействуя этим намерениям, насаждала такие порядки, которые соответствовали ее представлениям. Несколько позднее в активную борьбу на полуострове включился Китай. Реальное соотношение сил на тот момент и было зафиксировано созданием двух корейских государств.
Эта общая констатация не избавляет от необходимости анализа конкретной ситуации и практических шагов с той и другой стороны. Такой анализ показывает, что не было абсолютной детерминированности событий, были и другие варианты развития обстановки.
Как известно, на Ялтинской конференции в январе 1945 года была достигнута договоренность о том, что Советский Союз через три месяца после разгрома гитлеровской Германии вступит в войну против Японии. Если в военном отношении Советский Союз был готов разгромить Японию, освободить Корею от японской оккупации, то в политическом плане у него не было продуманной линии обустройства этой страны, находившейся в течение 35 лет на положении колонии.
Советское руководство не имело достаточно ясного представления о внутреннем политическом положении в Корее, оно столкнулось здесь с очень своеобразной ситуацией. Корею нельзя было рассматривать как побежденную страну. Но и для утверждения самостоятельной государственности не было условий. Это было консервативное, экономически и политически отсталое общество с преобладанием феодально-конфуцианской психологии, с низким образовательным уровнем населения. В Архиве внешней политики России сохранилось паническое обращение Ким Ир Сена к Сталину с просьбой помочь Северной Корее специалистами, поскольку к концу 1945 года в стране не осталось ни одного человека с высшим образованием¹. Те немногие, кто был раньше, сбежали на Юг или в Японию. К моменту освобождения в стране отсутствовали организованные политические силы, способные претендовать на власть. Влияние вновь возникших как на Юге, так и на Севере политических организаций, в том числе левых, коммунистических партий было незначительным.
В силу этих причин позиции и действия советского руководства и военного командования по деколонизации Кореи отличались противоречивостью и колебаниями, чередованием реалистичных установок с ошибочными мерами. Так, в Директиве ставки ГВК за подписью Сталина и Антонова, говорилось, что вступление войск в Северную Корею «…не преследует целей введения советских порядков и приобретения корейской территории»². Это опровергает утверждения некоторых южнокорейских ученых и политологов, что будто бы советская армия вступила на корейскую землю, заведомо преследуя некие «преступные цели», ставила перед собой задачу насильственного насаждения режима, чуждого народу этой страны³.
17 августа 1945 г. в Северной Корее в духе этой Директивы была образована комиссия по возрождению Пхеньяна. В нее вошли националисты, коммунисты и независимые, ставящие своей целью помочь советским войскам в разоружении японской армии и поддержании общественного порядка.
Вслед за этим под руководством члена Военного совета 1-го Дальневосточного фронта генерала Штыкова был сформирован Народный политический консультативный комитет Пхеньяна в составе 32 человек: 16 националистов и 16 коммунистов. Этот комитет выполнял важную роль в качестве проводника политической линии Советской Гражданской и Военной Администрации в Северной части Кореи, взвешенного реалистического курса на общедемократические преобразования.
Однако с конца 45-го года Сталин, непосредственно курировавший корейские дела, сделал резкий крен в сторону экспорта в Корею революции советского типа. 10 октября 1945 г. было создано Северокорейское оргбюро Компартии Кореи. До этого центр коммунистического движения находился на Юге, в Сеуле. Председателем Оргбюро в декабре 1945 года был избран мало кому известный в то время Ким Ир Сен. Руководителем оргдепартамента, то есть секретарем по организационным вопросам, стал Хегай (по-корейски Хо Га И), советский кореец, бывший секретарь одного из райкомов партии в Узбекистане. В противовес этому националисты создали Демократическую партию Кореи. Под эгидой Советской Гражданской Администрации был организован Временный народный комитет Северной Кореи (своего рода Временное правительство), в котором уже доминировали коммунисты: 12 из 17 членов комитета.
Неоправданная смена ранее одобренного реалистического курса на установление общедемократического варианта деколонизации Кореи подтолкнула к конфронтационному развитию событий на полуострове, а потом и к его расколу. В немалой степени этому способствовали и действия военной администрации США, в частности, запрещение многочисленных народных комитетов, стихийно возникших в Южной Корее еще до прибытия американцев.
Противоречивым оказался подход Москвы и к международным аспектам решения корейского вопроса.
На Ялтинской и Потсдамской конференциях Сталин согласился с идеей Рузвельта о международной опеке над Кореей на пять лет. Это был компромисс между СССР и США, нашедший затем свое отражение в решениях Московского совещания министров иностранных дел США, СССР и Великобритании по Корее. Однако в дальнейшем американцы, учитывая сильный настрой на юге в пользу независимости Кореи, отошли от идеи опеки, а Советский Союз, продолжая следовать ей, подставил себя под удар, навлек на себя обвинения в нежелании способствовать независимости страны.
В созданной Московским совещанием советско-американской комиссии начались затяжные дискуссии по вопросу о создании Временного демократического правительства Кореи, завершившееся полной неудачей. Впрочем, в условиях быстрого раскручивания холодной войны такой исход во многом был предопределен.
Советский Союз предложил вывести с территории Кореи все иностранные войска и предоставить право самому корейскому народу решать собственные проблемы. В ответ на это США летом 1947 года вынесли корейский вопрос на сессию Генеральной Ассамблеи ООН. Советский Союз выступил против, однако американская позиция получила поддержку большинства членов ООН. Советская пропаганда тотчас же объявила, что механическое большинство англо-американского блока незаконно навязало ООН корейский вопрос. По решению ООН была создана комиссия ООН для проведения выборов в Корее. Советский Союз и власти на Севере отклонили это решение и не допустили прибытия комиссии ООН в Северную Корею.
В мае 1948 года выборы все же состоялись, но только на территории Южной Кореи. На их основе на Юге была образована Республика Корея и сформировано правительство во главе с Ли Сын Маном. В августе-сентябре того же года последовали выборы в Северной Корее, образована Корейская Народно-демократическая республики и сформировано ее правительство во главе с Ким Ир Сеном. Раскол Кореи стал фактом.
Был ли он неизбежным? В контексте набиравшей обороты холодной войны с учетом особенностей слабо интегрированного корейского общества, только что освобожденного от оков колониальной зависимости, такой вариант не был неожиданным. Но все же можно себе представить и компромиссный вариант формирования нейтрального, неприсоединившегося государства, в рамках которого протекали бы процессы деколонизации корейской нации. Австрийский прецедент подтверждает возможность такого компромисса между великими державами. Да и в самой Корее намечались некоторые тенденции в этом направлении, к сожалению, подавленные дальнейшим обострением противоречий.
Ответственность за раскол Кореи в конечном итоге делят обе стороны, прежде всего СССР и США. Равная она или с перевесом на чьей-то стороне не столь уж существенно. Важно, чтобы сегодня она послужила стимулом для усилий обеих держав в деле урегулирования корейской проблемы, созданной в значительной степени ими самими.
В размежевании и углублении раскола сыграли свою роль формировавшиеся в то время и противостоявшие друг другу северо- и южнокорейская элиты. Эта роль постепенно возрастала, превращаясь в самостоятельный и все более весомый фактор динамики политической ситуации на полуострове.

¹Российский центр хранения и изучения документов новейшей истории (РЦХИДНИ), ф.17, оп.28, д.205, л.5.
²Отношения Советского Союза с Народной Кореей. 1945-1980. М., 1981, с.13.
³См., например, работу одного из ведущих южнокорейских политологов профессора Ким Хак Чун. См. Kim Hakjoon. Korea`s Relations with Her Neighbours in A Changing World. Seoul, 1993, p.546.