Следзевский И.В.
Тезисы своего доклада я хотел бы дополнить и конкретизировать несколькими соображениями, которые имеют отношение не только к его содержанию, но и к дискуссии, состоявшейся на прошлом заседании вокруг понятия диалога вообще и диалога между цивилизациями, в частности. Я имею в виду и общую постановку данной проблемы, как она была сформулирована Валентином Ивановичем Толстых, так и ее толкования, предложенные в выступлениях Юрия Владимировича Яковца и Вадима Михайловича Межуева.
Первое. Существуют различные типы диалога: межличностный диалог в форме речи, диалог между культурами как семиотический обмен культурными текстами и образами, и диалог между цивилизациями. Все они различаются по предмету (содержанию) и субъекту коммуникации. Диалог в форме речи ориентирован на понимание собеседниками друг друга. Важной, но не единственной разновидностью этого типа является философский, научный и учебный диалог, ориентированный на строго логический поиск истины или отыскание способов ее изложения. Тем не менее, диалог в форме речи никак не может быть сведен к логической процедуре рассуждения и принципам рационального мышления. Например, в поэтическом разговоре с читателем или в религиозном откровении… Логическая процедура в этих формах диалога ровным счетом ничего не значит.
Не имеет большого значения в качестве предмета диалога поиск истины в меж- и внутрикультурном взаимодействии. Все формы такого взаимодействия пронизаны диалогом, но это коммуникация в основе своей семиотического типа. Ее содержание и условие – обмен культурными текстами и содержащимися в них образами «своего» и «чужого», перевод «чужого» текста на «свой» внутренний язык. Для любой культуры этот обмен имеет жизненное значение: это источник образования новых текстов и предпосылка культурного развития.
Новые тексты формируются в значительной степени потому, что смыслы и логика одной культуры далеко не всегда могут быть поняты другой культурой. То есть логический алгоритм диалога в этой сфере тоже не является абсолютным. Субъект культурного диалога реализуется в системе культурных кодов, когда они «увязываются» в единую цепочку, интегрирующую отдельные культуры или их части, образуя так называемую семиотическую личность.
Второе. Предмет и сама возможность диалога между цивилизациями никак не может быть установлена на основе «общих идей» диалога. Такой путь, скорее всего, приведет к абсолютизации диалогических принципов – европейской цивилизации, действительно создавшей особую культуру философского дискурса. Боюсь, однако, что это приведет к игнорированию других форм и типов диалога.
Третье. Пытаясь определить предмет и смысл диалога цивилизаций, важно различать нормативно-ценностный и процессуальный аспекты диалога: межличностного, культурного и т.д. С нормативно-ценностной точки зрения, чаще всего или обычно диалог противопоставляется монологу. Нормой монолога считается отчуждение взаимодействующих сторон или партнеров. В диалоге как будто должно преобладать единение. Соответственно с нормативно-ценностной точки зрения кажется, что полноценный диалог исключает или ограничивает моменты непонимания. Но в плане диалога как процесса это не так. Мотивация понимания как постоянного процесса коммуникации невозможна без элементов непонимания своего партнера. Допустим, полностью отсутствуют барьеры общения, коммуникативные барьеры и т.д. В этом случае исчезнет мотивационное основание диалога? Зачем мне партнер, если он – моя копия. Мотив и содержание диалога предполагают элемент непонимания.
Кроме того, процесс диалога (и в межличностном, и в культурном плане) разворачивается на разных уровнях коммуникативных отношений. Для понимания предмета диалога цивилизаций важно выделить два уровня. Первый уровень – это уровень повседневного диалога, диалога внутри круга привычных культурных явлений и связей. Понимание здесь носит скорее функциональный и ситуативный характер, базовые смыслы и ценности присутствуют в качестве фона. Другой уровень – это так называемый уровень предельных интересов, захваченности бытия человека высшими смыслами. Здесь в ходе диалога выясняются предельные ценности и истины экзистенциального и духовного порядка.
На каждом уровне, особенно на уровне предельных интересов, диалог невозможно отделить от монолога. Выясняя высшую истину, мы должны постоянно утверждаться в ней. Если этот момент самоутверждения, полной самоидентификации с базовыми ценностями «своей» культуры не будет присутствовать, культура потеряет субъектность.
Четвертое. В обычном гуманитарном дискурсе диалог цивилизаций отождествляется с диалогом культур. Это вполне естественно, поскольку европейское цивилизационное самосознание (включая само понятие цивилизации) родилось в процессе секуляризации европейского сознания и заместило универсальное религиозное мировоззрение. В рамках секулярной культуры вырабатывается определенная нормативно-ценностная модель цивилизации и межцивилизационного диалога, которая сводит их значение и содержание к духовной (универсальной) или соционормативной культуре и обмену достижениями соответствующего типа.
Но гуманитарно-культурный дискурс не улавливает важную особенность цивилизационного устроения общества и культуры. Основой цивилизации социокультура может стать только при наличии в экзистенциальной сфере человеческого бытия предельного интереса в разрешении фундаментальных противоречий и проблем бытия. Этот интерес носит характер веры (в Бога или его наместника, Высший Закон и т.д.), квазирелигиозной или подлинно религиозной, и воплощается в характерных для данной цивилизации «символах веры».
Цивилизация обычно закрепляет поддерживающие ее веру и символы в виде сакральных (канонических) культурных текстов. Но канонизированные эти символы могут существовать вне зависимости от обычных культурных текстов культуры.
Предельный интерес, т.е. вера в высшие принципы данной цивилизации, определяет то, что составляет ее дух, судьбу, историческую уникальность. (Правда, верно и обратное утверждение: предельный интерес трансформируется в цивилизационное наличие тогда, когда он выражен в универсальных формах культуры, сакральных культурных текстах). Под давлением исторических обстоятельств единство социокультуры и веры (как предельного интереса) может ослабевать, разрушаться, но когда возникает угроза базовым смыслам и ценностям цивилизации, предельный интерес вновь дает о себе знать: его потеря означает распад или изменения основ цивилизации.
Пятое. Вне категории предельного интереса трудно понять специфику внутри- и межцивилизационного диалога, вообще решить вопрос о его отличиях от диалога межкультурного (семиотического) типа. Предельный интерес диалогичен по своей природе, хотя это и весьма специфический диалог. Он носит экзистенциально-мировоззренческий характер, базируется на постоянном и сопряженном друг с другом притяжении и отталкивании полярных начал веры (вера – сомнение или иная вера, этическое – мистическое, Дух – Закон, обусловленное – безусловное, символы – высшая реальность и т.д.). В экзистенциально-мировоззренческом контексте также не может быть принципиальной разницы между внутри- и межцивилизационным диалогом.
Предельный интерес вообще не может иметь предустановленных пределов и жестких структурных оснований, которые не могут быть подвергнуты сомнению и разрушены. В этом смысле экзистенциально-мировоззренческий диалог как живой нерв любой цивилизации идет постоянно, от его исхода – возвышения, обновления, «глобализации» одного типа веры, или противоборства «на равных» конкурирующих мировоззрений, инверсий в типах веры – зависит в конечном счете завершенность или незавершенность, прочность или непрочность основ той или иной цивилизации. Это хорошо видно на примере истории России, где постоянная выраженность предельного интереса столь же постоянно сочеталась с неустойчивостью его доминирующего содержания, крайностями веры и «анти – веры», неокончательностью экзистенциально-мировоззренческого выбора.
Таким образом, конкретизируется и специфический предмет диалога цивилизаций. Это не поиск истины (каждая цивилизация настаивает на истинности своих базовых ценностей, предельный интерес – это не вопрос рациональных доказательств), и не совсем семиотический обмен (хотя образы «другого» постоянно присутствуют в культурном поле любой цивилизации и влияют на цивилизационную идентичность). Это вопрос постоянного сопоставления, частичного принятия и частичного отрицания, определения и переопределения базовых (предельных) принципов цивилизации внутри и вне сферы ее распространения и доминирования. Диалог такого типа не может быть сведен к межцивилизационным взаимодействиям социокультурного типа (культурный симбиоз, синтез), не может он однозначно противопоставляться и конфликту цивилизаций. Полярными позициями в этом диалоге скорее являются терпимость (толерантность) – нетерпимость, заинтересованность – незаинтересованность, критика – самокритика базовых ценностей. Видимое мирное сосуществование разных цивилизаций может скрывать в себе определенный потенциал конфликтности и противостояния (если одна из цивилизаций претендует на исключительное обладание истиной и разрешение всех вопросов бытия в глобальном масштабе), и, наоборот, нетерпимое отношение к ценностям другой цивилизации может содержать неявные элементы или возможности диалога.
Шестое. Диалог цивилизаций не только реален, но постоянен и в смысле охвата мирового пространства глобален. В реальности он осуществляется в виде бесконечного числа разнообразных коммуникативных актов с ситуативными, вероятностными, не предопределенными результатами. Тем не менее на протяжении больших исторических периодов, в результате длительных социокультурных контактов, балансирования процессов притяжения и отталкивания мировых и локальных цивилизаций складывается то, что Ю.В. Яковец справедливо определяет как «поля взаимодействия цивилизаций». Однако я бы не сводил их значение к конкретным и жестко выделенным сферам такого взаимодействия. Более важен сам принцип формирования и функционирования полей (поля) межцивилизационного взаимодействия. Их образует относительно устойчивое (хотя и постоянно колеблющееся) тяготение экзистенциально-мировоззренческих составляющих отдельных цивилизаций к противоположным и взаимодополнительным (в семиотическом смысле) полюсам межцивилизационного взаимодействия.
Наличие таких полюсов имеет огромное значение для стабильности и известной упорядоченности межцивилизационного диалога. Они задают его постоянные и ключевые темы, направления и ритмы, способствуют более глубокому осознанию ценностных основ контактирующих цивилизаций, превращению этих контактов в мировой цивилизационный процесс. Самый яркий пример таких полей, их наиболее протяженное во времени и пространстве воплощение: межцивилизационная и межкультурная система Восток – Запад.
Поле взаимодействия как диалог совсем не исключает, а в определенном аспекте (непонимание, отрицание) даже предполагает культурные и межцивилизационные конфликты. Если такие конфликты не выходят за рамки межцивилизационного поля, они остаются, хотя бы минимально, в пространстве и режиме диалога и могут значительно его интенсифицировать.
Начиная со второй половины XX века появляется все больше признаков разрушения многовековой и глобальной системы диалога «Восток – Запад», вне которой вообще трудно представить развитие цивилизаций первого и второго «осевого времени». Полюсы утрачивают устойчивость, смещаются (подчас хаотически) в разных направлениях. Под влиянием процессов глобализации предельные интересы разных цивилизаций теряют прежнюю устойчивость (а иногда и определенность), это вызывает ответные реакции роста фундаментализма и отторжения «чужого». Систему «Восток – Запад» дополняет менее определенная глобальная структура «Север – Юг».
Перспективы формирования нового поля или полей межцивилизационного диалога ныне весьма неопределенны и вряд ли определятся в ближайшее время, как, впрочем, и основные векторы современного цивилизационного процесса (то ли новая «осевая революция», то ли «срыв» ряда мировых регионов в состояние цивилизационной деструкции и к архаизации). Тем не менее идея диалога цивилизаций как основы нового миропорядка плодотворна. Она позволяет сохранить осознание глобальной ценности такого диалога, привлечь внимание к проблеме сохранения мирового культурного разнообразия, обсудить возможности и варианты сближения «предельных интересов» разных цивилизаций, точек пересечения и взаимопонимания этих интересов, где возможно появление новых «предельных принципов», консолидирующих пространств диалога.
|
|
|
|
Сегодня исполняется 25 лет со дня смерти Раисы Максимовны Горбачевой. Эссе Лео Энзеля
20 сентября 2024
|
|
|
В немецком издательстве Гердер (Verlag Herder, 2024) вышла книга «Горбачев. Изменивший мир» (“Gorbauschev. Der Weltveraenderer”).
12 сентября 2024
|
|
|
30 августа собравшиеся на Новодевичьем кладбище возложили цветы на могилу Михаила Сергеевича и Раисы Максимовны Горбачевых
2 сентября 2024
|
|
Накануне второй годовщины со дня смерти М.С. Горбачева общественный деятель, специалист по урегулированию конфликтов из ФРГ Лео Энзель прислал в Горбачев-Фонд эссе, написанное в форме обращения к Президенту СССР.
30 августа 2024
|
|
В данной статье автор намерен поделиться своими воспоминаниями о М.С. Горбачеве, которые так или иначе связаны с Свердловском (Екатерин-бургом)
|
|
В издательстве «Весь Мир» готовится к выходу книга «Горбачев. Урок Свободы». Публикуем предисловие составителя и редактора этого юбилейного сборника члена-корреспондента РАН Руслана Гринберга
|
|
