А.Е. Лебедев

Мне показалось, что  будет интересней оставить за скобками мое участие в научных дискуссиях и  политическую деятельность последних лет.

Я напомню, когда в 2000 году нашими совместными усилиями создавался Национальный Инвестиционный Совет, мы в рамках Совета сразу договорились попытаться научные исследования (мы их проводили на различные темы) подкрепить экспериментами в сфере бизнеса. Одним из экспериментов, действующим до сих пор, является создание системы авиационного лизинга и подготовка документов для наших институтов по выделению бюджетных средств для государственно-частного партнерства достаточно уникального характера. Я считаю, что результатом был экономический успех. Но, конечно, он мог быть гораздо более серьезным, на мой взгляд, если бы институты относились к этому более здраво и зрело. Тем не менее, в основном все самолеты, произведенные гражданскими российскими предприятиями, были закуплены авиализинговой компанией. Одновременно мы создали компанию-перевозчика, который сегодня эксплуатирует самый большой парк современных российских самолетов ТУ-204. Это пять 200-местных самолетов,  в прошлом году выпущено девять во всей стране.

На мой взгляд, ОАК не выполняет задачи модернизации отрасли, а вместо этого пытается заниматься экспортом самолетов (хотя экспортировать нечего) и распределением бюджетных ресурсов.  Но это издержки переходного периода, я бы их не драматизировал. Помимо этого, Александр Дмитриевич вместе со мной неоднократно выступал на тему малоэтажного домостроения. Напомню, что и Путин, и Медведев говорили, что нам надо строить миллион индивидуальных домов. Это увеличение объема в домостроении примерно в четыре раза и  как раз доведение строительства  до объема квадратный  метр на человека. За пределами Национального Инвестиционного Совета, поскольку формат не позволял, я попытался провести некий эксперимент. Я поставил следующую задачу: какие товары и услуги больше всего нужны российским гражданам? Продукция сельского хозяйства, авиаперевозки, малый и средний бизнес. То есть мы пытались даже сформировать условия для их развития. И для научного эксперимента я продублировал многие из этих видов деятельности. Сразу подчеркну, что я отталкивался  от финансового рынка, где заработал определенные деньги,  и от банковской деятельности. Даже НРБанк был сориентирован на ипотечные кредиты, которые не являются сегодня доходными. Мы принципиально не занимались потребительским кредитованием, где доходы очень высокие. Кроме того, мы занимались кредитованием  малого и среднего бизнеса. Мы создали эти же виды деятельности еще в 18 государствах, таких как Германия, Италия, Соединенные Штаты, Франция, Украина, Ботсвана и еще в  целом ряде стран.

Я, наверное, в отдельной научной или в научно-популярной статье попытаюсь сравнить условия институтов в зарубежных государствах. Но пока я вам скажу,  самое большое открытие – это то,  что у них намного лучше судебная система. Цены на землю, на недвижимость и все другие расходы сегодня ниже за пределами Российской Федерации. Это удивительное открытие и совершенно не исследованное явление. Думаю, что на это влияет  административная рента.

Что получается по сельскому хозяйству? Три года назад мы впервые начали крупный проект в сфере производства картофеля. Страна потребляет где-то 37 миллионов тонн картофеля. Статистика не очень точная. Официальная государственная статистика - обычный, кстати, вариант, как и по инфляции, – дает, что 90 % из 37 миллионов тонн потребляемого картофеля производится в частных приусадебных хозяйствах. На самом деле, я думаю,  где-то процентов 70. Тем не менее, представьте жителей сельской местности, которые на маленьких шести сотках выращивают эти 30 миллионов тонн, которые мы потребляем.   По структуре потребления  мы съедаем где-то, наверное, половину,  часть идет на семенной фонд, часть - на корм, часть – потери. Мы затеяли самое большое в стране фермерское хозяйство и  в прошлом году  собрали 70 тысяч тонн. Для примера: когда я увидел 3 тысячи тонн в хранилище, я думал, что это есть всё, что мы собрали. Но на самом деле этим урожаем можно Кремль покрыть  несколько раз, это  высота с три пирамиды Хеопса. Мы построили зернохранилище. Работали  в центре российской глубинки, где до 1917-го года проживало в шесть раз больше народа. Там, где сельское хозяйство было практически целиком уничтожено в советское время,  в регионе, где за последние десять лет ничего сделано не было. Нам приходится ремонтировать школы, содержать детские сады, заниматься благотворительностью. Вот только  дороги пока не строим, но скоро придется, потому что с дорогами, конечно, ситуация плохая, а это всего 250 километров от Москвы, то есть  совсем близко.

Что у нас происходит с землей? Мы купили землю, заплатили за нее полтора года назад. В течение полутора лет из 20 тысяч гектаров мы оформили пять, преодолев невероятное  сопротивление. Естественно, нам это мешает, поскольку хозяйство никак не может войти в нормальный рыночный режим. Я должен его дотировать, а чиновникам никак не хочется землю продавать.  Они как угодно объясняют - из Кремля звонили, Сечин срочно поручил нам землю не оформлять в каком-то районе убитом, где живет, например, 14 сотен человек, одни бабушки, а мужчины почти все умерли. Там очень низкая продолжительность жизни.

Мы привозим семьи, строим для них жилье. Там же мы занимаемся проектом индивидуального доступного жилья. Доступного, подчеркиваю, в соотношении цена и качество. Мы построили  12 заводов по стране. Нет вообще инфраструктурных сетей, где целесообразно ставить эти дома, чтобы они были доступными. Нет и всё тут. Хоть демонтируй и вези в Европу. Это потрясающе, но это факт.

Что касается авиаперевозок. Еще раз подчеркну, что мы создали две компании - одну в Дюссельдорфе (летают на аэробусах) и параллельно авиализинговую компанию в Швейцарии. Она примерно раз в шесть больше нашей «Ильюшин Финанс». Это результат работы трех с половиной лет. У нее 32 аэробуса. Всё работает, как часы, несмотря на рост цен на керосин. Но в отношении нашей компании «Red wings», я большего сопротивления никогда не видел. Такое впечатление, что все  государственные институты, все какие есть, заняты тем, чтобы ей не дать летать. Потому что все компании, особенно с государственным участием, обязательно имеют так называемые «крыши».

Что делают турки? Турки давным-давно поняли, что россияне – основные посетители. Все государственные компании, а также государственные компании со смешанной формой собственности используют следующую схему -  они летают ниже издержек, т.е. ведут компании к банкротству, а разницу – половину – турки платят лично генеральным директорам. Когда я с турками разговариваю и говорю:

- Вы что, не соображаете,  что мне предлагаете? Это моя компания, она мне принадлежит.

- Возьми деньги. Что ты такие-то тарифы даешь?

Что касается институтов за рубежом, я специально как-нибудь об этом расскажу.

Я говорю о том, что наука должна смыкаться с практикой. Я уже обратился  в МЭРТ, им же передали регистрацию. У нас в реальной эксплуатации 25 миллионов гектаров. Производительность труда в сельском хозяйстве крайне низкая. Количество работников в Россельхознадзоре больше, чем в сельском хозяйстве.

Недавно была проверка, пришло сто человек проверяющих. Дождь идет, а у нас посевная. Техника стоит американская. Бегают немцы, американцы. И пришла эта проверяющая бригада, ее кто-то прислал. Что они сделали?

Первое. Они объявили, что у нас анаэробные бактерии в зерне, которым мы кормим коров. А нам досталось три молочных хозяйства совершенно убитых (полторы тысячи голов) в качестве обременения.

Дальше они сказали: у вас пчелы вроде есть. А у меня там очень честный директор. Если бы меня спросили по старому опыту работы, сказал бы:

- Есть пчелы. Видишь, пчела пролетела, но эта не наша, она просто тут летает.

Тот говорит:

- Есть пчелы.

- А сколько у вас роёв?

– 117 роёв.

- А почему они на балансе не стоят? Почему не оформлены пчелы?

Оштрафовали нас. Нам выписали 18 штрафов, и примерно на две недели отвлекли половину управленческого состава на эту проверку. Я не знал, честно говоря, что у нас есть  Россельхознадзор.  Потом пришла проверка пожарной инспекции, потом пришли милиционеры, потом прекратили землю оформлять, потому что команда поступила.

Кузнецов М.И. То есть институты работают, Александр Евгеньевич?

Лебедев А.Е. Работают, но только на уничтожение всякой частной инициативы, поверьте мне.

Я провел очень серьезные переговоры с лучшими веб-дизайнерами мира и России и с лучшими документалистами. Мы возьмем эту деревню Поповка, всю ее обставим камерами, и в режиме реального времени каждый день  будем посвящать одной теме. Сегодня – день малого бизнеса. Завтра – день судебной системы. Послезавтра – день регистрации прав собственности на землю. Потом день здравоохранения будет. Потом будет день образования. Потом - день дорог. Потом будет обязательно день олимпиады.

Мне очень не нравится, что российские институты создают огромные проблемы в деятельности граждан везде, начиная  с судебной системы. Попробуйте зайти в какой-нибудь районный суд. У вас навсегда желание в суд попасть просто отпадет. Вы просто зайдите, вы увидите, что вас там не ждут, вас туда не пустят, вас там десять раз обругают. Вы будете находиться там в закуренных и заплеванных помещениях. Это чудовищно, как выглядит московский районный суд до сих пор. А мы говорим о нашей судебной системе. Городской суд -  Лужков построил замечательное здание, но там никого нет, там судьи прячутся. Если ты приходишь, они в мантиях выглядывают и говорят: «Лебедев пришел, бежим». И они переносят заседание на час, на два, на три. Я уезжаю. Это у них такая игра со мной, чтобы я не приезжал на чужие заседания. Но я просто пытаюсь людям помочь. Как говорит Чайка, 67 % граждан, которые сидят под стражей, потом оправданы судом!  Так вы возьмите Бутырскую тюрьму, выпустите оттуда три тысячи человек и отдайте ее нам под мемориал ГУЛАГа. Почему просите, чтобы вам новую-то тюрьму построили? Чтобы вы опять необоснованно держали там эти 67% под стражей, а потом в Страсбурге штрафы выписывали против Кудрина?

Заканчиваю свою мысль. Я думаю, что у нас скоро появится очень интересная экспериментальная площадка. Мы туда перевозим людей. Мы даем им землю, работу, дома. Еще раз подчеркиваю: мы всеми социальными вопросами тоже занимаемся. Там живет десять тысяч человек. Жители, правда, сказали нам: кончайте тут на нас эксперименты ставить. Мы говорим им: слушайте, мы вам всем дадим по компьютеру, будете сами выходить в Интернет, но поверьте, ваша жизнь будет меняться к лучшему. Потому что так жить невозможно.

Я не в шутку говорю, что я сегодня могу в Намибии (две самых стабильных страны – Ботсвана и Намибия) – 100 тысяч гектаров отличной земли  купить с маленькими гостиницами, но потрясающего качества. Стоит это три миллиона евро. Но в нашей стране за три миллиона евро я ничего не могу купить, вообще ничего. Я лучше организую прямую линию Москва-Габароне и буду русских людей возить, потому что каждый русский человек обязательно должен в Африке хоть раз побывать, это просто  меняет мировоззрение у человека. Он перестанет думать, что он «пуп земли». Я буду хоть психологию менять.

Конечно, я достаточно упрямый, и никуда мы из Поповки не уйдем, никто нас оттуда не выгонит, никто у нас ничего не отберет.

Мы разговаривали с Тони Блэром, и он говорит:

- Слушай, расскажи, как по-настоящему в экономике?

- Ну ты ж газеты читаешь? Нефть, газ, денег полно.

Я даже пошутил. Помните, как Воланд  говорит Азазелло: «только квартирный вопрос их немножечко испортил». Люди все те же, так же любят деньги, и милосердие стучится в их сердца. Только нефть и газ их немножечко испортили.

Кстати,  правительство, наши институты наверху что-то пытаются сделать, стараются. Они сейчас снижают налоги на нефтяные компании. Это очень важная история. Они недавно говорили, что не будет проверок, только раз в три года. У меня как раз проверки все семь пришли точь-в-точь в день, когда Медведев подписал указ. Что, мне жалобу писать? Никто же не будет со мной разговаривать. Поверьте мне, что меня не принимают нигде, говорят - опять придет этот скандальный Лебедев, будет нам объяснять.

Горбачев М.С. Признайся, взятки даешь?

Лебедев А.Е. Нет. Принципиально взяток не даю. Вместо этого строю очень большой спортивный комплекс (модульный), где будет диагностика по здравоохранению. Всех жителей будем диагностировать, чтобы нормально показать, что такое частный сектор  в здравоохранении.

Ну и потом, Михаил Сергеевич, Вы же знаете: мы занимаемся здравоохранением, культурой, образованием. Мы подменяем институты. Но институты не в Москве - это вообще чудовищная история. Я два года пишу письма:

- Можно мы повторим опыт Центра детской лейкемии имени Раисы Максимовны Горбачевой в Питере? У вас стоит пять недостроенных корпусов на Каширке. Можно мы их достроим?

– Нет, нельзя.

- Новую тюрьму можно построить вместо Бутырки?

- Нельзя.

- Театр?

- Нельзя.

Оказывается, даже за свои деньги нельзя заниматься благотворительностью. Потому что я должен к ним обращаться, у них выпрашивать. А зачем им это надо? Это ставит их в неловкое положение. Они же сами этим не занимаются. Ведь Питерский центр самый большой в стране, построенный за последние 10-15 лет.

Словом, мое мнение, что  задача реформирования институтов очень важна, потому что они не сравнимы ни с чем в мире. Нельзя их сравнивать ни с корейскими, ни с японскими, ни с ирландскими институтами. У меня нет пока опыта в Корее и в Ирландии, но будет. Я хочу купить производство минеральной воды. Я всё хотел создать в России производство минеральной воды, но нельзя. Не дают, вообще ничего не дают.

Я  купил в Италии за два миллиона евро замок ХII века Фридриха Барбороса с видом на Ассизи, на собор. Мне недавно власти из Перуджи прислали  письмо. Оказывается, если я памятник восстановлю, 40 процентов моих затрат мне вернет государство. Я даже не знал про это. Мало того, что это еще всё дешево, там еще десять гектаров территории. Ну как я могу десять гектаров территории с замком, с любыми развалинами купить у нас в стране? Нигде мне никто не продаст. Только московские цены: гектар – 50 миллионов; в Жуковке  гектар - 100 миллионов.

«Ростехнология» - отличная госкорпорация.  Сейчас присоединяют авиаперевозки. Они думают, что это очень просто: сел, да полетел, действительно. Но надо им только вот еще национализировать новиковскую систему ресторанов и присоединить к «Ростехнологии». Будет вообще суперконцерн. Берешь из новиковского ресторана еду и на самолеты поставляешь. И у тебя будут летать. Я не знаю, как еще их высмеивать? А они шипят и говорят, что Лебедев все время  хохмит в «живом» журнале в Интернете. Да не читайте его. Я же в газетах давно ничего не пишу. Любая статья в газете «Московский комсомолец» или «Московская правда» стоит 60 тысяч долларов. Это мыслимое  дело! Что они вообще со СМИ-то сделали? И всё на «Новую газету» ругаются. Да вы не читайте ее и не читайте за обедом газеты Гусинского. Так других же нет. Вот и никаких не читайте.

Ну, словом, я  хотел вас чуть-чуть повеселить. Но на самом деле я  довольно серьезно переживаю, потому что так не годится. Я готов объединить свою лизинговую компанию «Альпстрим»  в Швейцарии с «Ильюшин Финанс». Тогда контрольный пакет, который я уступил в результате эмиссии государству, перейдет обратно частному сектору.

Кстати, я бы сделал там идеальную конструкцию, при которой в Совете директоров были бы образованные люди - Клепач, Шаронов, Вьюгин – те, которых вытесняет система. В системе остаются невежественные, безграмотные люди, которые уверены, что они  и есть элита. Они, правда, дзюдо занимались,  учились  с кем-то, я не знаю. Но у меня председатель Совета директоров в Аэрофлоте, который, я надеюсь, все-таки займется сейчас борьбой с наркотиками, это чудовищное явление. Друзья мои, он не понимает ничего ни в чем. Когда они нанесли Аэрофлоту 300 миллионов долларов убытков, они отказались от выгодного контракта, а потом через полгода заключили  этот же контракт, но на гораздо более худших условиях. Нет лучшего способа совершить убийство Аэрофлота. Он и так-то слабенький.

Горбачев М.С. ... сверх присутствия государства?

Лебедев А.Е. Это присутствие неквалифицированных представителей государства. В науке управления (не знаю, но уверен) есть исследования, что такое персональный состав. Есть управленческие схемы, решения, есть наука управления. Но в науке управления нельзя забывать, что качество людей зависит от того,   кто их  подбирает – либо общество,  либо их сверху  назначают.

Я считаю, что практика назначения  сверху в последние восемь лет вообще не укладывается ни в какие ворота. Объясняю вам, почему институты не работают. Руководители некоторых институтов, - например, госкорпораций или госбанков, - купили себе частные самолеты. Это очень хорошая игрушка, веселая. Мы с Михаилом Сергеевичем знаем. 50 миллионов платишь и летаешь. Дальше начинается:  семья побоку, появляется какая-то девушка, которая требует миллионов сто долларов содержания в год. И дальше этого чиновника можно отследить. Мы придумали игру с журналистами мировых серьезных газет и телеканалов, но эти руководители еще не знают об этом. Помните, была такая игра «Трейнс потинг» - «Следите за поездами». У нас будет игра «Найди чиновника». Они посещают только самые дорогие гостиницы, только самые дорогие бутики, они вообще не работают. В Москве другая проблема - там они работают. Все московские чиновники работают, но они на сто процентов заняты коммерческим строительством. Больше у них нет ни на что времени.

Я не знаю, что делать с этим аспектом качества института. Это же не вопрос института. Это вопрос элиты, которая институциональна и которая в этом институте работает. Как-то нужно  это прекратить. Я  недавно нашел самый интересный проект. Как крупный госбанк кредитовал одного предпринимателя? Он купил 300 гектаров на Рублево-Успенском направлении и объявил, что здесь он построит жилья стоимостью на 10 миллиардов долларов. Построит  когда-нибудь. Цены он посчитал такие, как на Рублевке, как положено. Потом он получил преференции в рамках национального проекта «Доступное жилье», после чего он сделал следующее. Под  эти 300 гектаров он  взял пять миллиардов долларов в государственном банке и продал проект каким-то другим людям. Сейчас там милиция, ФСБ что-то просматривает,  ведутся какие-то разговоры, кто-то требует кого-то арестовать (какого-то нового руководителя в каком-то банке). Я такого вообще никогда не видел. И теперь, что делает наша бюрократия в институтах? Она поднимает целеполагание. То есть вместо реальной концепции, которую пишут теоретики из МЭРТа (там все хорошие ребята, кстати, это единственное ведомство, где люди не коррумпированы, и тот же Греф, при  том, что я считаю, что он малоквалифицированный, он все-таки человек некоррумпированный), они подменяют основные задачи в рамках стратегии экономического развития. Вместо строительства дорог – Олимпиада. Это вовсе не имиджевая история. 15 миллиардов долларов потратят в месте, где никто не живет зимой. Там будут зимние объекты, которые  никому не нужны. Остров Русский, оказывается, будет конкурентом Мальдивским островам, Карибским островам. Туда скоро все приедут.

Следующее. Объясняю: так называемые «бананотехнологии», как сострил академик Рыжов, уже проходили в советское время. Нельзя же «бананотехнологии» создавать на пустом месте. Разговоры про инновации пока не более чем разговоры, потому что инновации должны быть там, где до этого что-то сделано. Я вам скажу, что во всех отраслях, где работаю, я импортирую технологии, потому что  не нахожу на нашем рынке. На самолетах авионика вся импортная, отделка импортная. Мы же всего-то девять самолетов собрали  за прошлый год.

Следующее - атомная энергетика. Никакого ресурса по строительству тех мощностей, которые заложены у Кириенко, в стране не осталось. Они  где разместят заказы? Это же чистая профанация.

Следующее – «Ростехнологии». Даже не хочу говорить об этом. Я не знаю, я на оборонных заводах не бывал. Авиационные знаю, как свои пять пальцев, лучше любого человека в российском правительстве: Воронежский, Ульяновский,  чуть хуже Казань. Я провел там много-много дней за последние десять лет. Думаю, тот факт, что Алжир вернул наши МиГ-29, очень симптоматический. Такого еще не было. Похоже, мы там тоже коэффициент обновления основных фондов такой же поддерживали, как в целом по экономике, - меньше трех процентов. Но только это очень неровно, это же средний показатель, как инфляция. В инфляцию сегодня в расчетах коньяк с сигарами входят, а у меня картофель подорожал за год оптово  в три раза с чем-то. В Москве цены выросли в три раза, я же это вижу. Это же не я поднимаю  цены. Я  сначала вообще картофель сырой поставлял, сейчас только пакую и фасую. Так что целеполагание существует специально для того, чтобы понаделать объекты, которые нельзя проверить. Вот видите, история с этим Транссибирским нефтепроводом на Китай. Снимают одного очень близкого человека, приходит другой и говорит: «А тот всё украл». А тот говорит: «Ах так!», и его  ставят на олимпийские объекты. Там он видит, что тоже всё не так, и хлопает дверью. Это ближайшие два человека: Токарев и Вайншток. Это всё очень серьезная симптоматика. Если бы в моей организации, которая  занимается сельским хозяйством, строительством жилья и т.д., все менеджеры вдруг решили бы вынуть из компании по 30-40-50 миллионов долларов и купить самолеты,  я мог бы закрывать лавку. Я считал, сколько в Питере было самолетов, на которых прилетели чиновники -  порядка 120. На футбол во Внуково прилетели  около 350 машин. 150 – наши чиновники. У некоторых есть по два самолета. Это государственные чиновники. Многие из них никогда не работали в частном секторе. Они не могут объяснить происхождение этих самолетов. Они только говорят: это не мой, я его зафрахтовал. Послушайте, если ты из него не вылезаешь, как ты его зафрахтовал. Конечно, ты его купил. А в среднем эксплуатация самолета, если еще какие-нибудь будут серьезные обследования, когда двигатель проходит обслуживание,  может стоить и три, и четыре, и пять миллионов долларов. Плюс керосин, плюс стоянки. Во Внуково у нас, кстати, цены на обслуживание самолетов в четыре раза выше, чем в любом аэропорту Европы. Монополия принадлежит правительству Москвы. Приходят какие-то потребители и говорят:

- Можно я открою терминал?

- Нельзя. Вот в этот терминал иди.

- Почему у вас стоянка, парковка стоят в четыре раза дороже, чем в Цюрихе?

- А так. Такая мы страна.

Не может быть такой страны, с таким климатом, измотанной прошлыми политическими экспериментами, где всё стоит дороже, чем в любой другой стране. Так не бывает.

Аэропорты в убитом  состоянии.  Дорог нет, 50 тысяч километров дорог с твердым покрытием потеряли. Китайцы в прошлом году построили миллиард семьсот миллионов квадратов жилья, 480 тысяч километров дорог за девять лет.

Не знаю, что сказать. Мне кажется, с институтами беда, и они являются основным препятствием развития нашей державы, и добиться роста уровня благосостояния нашего народа с такими институтами невозможно.

Кувалдин В.Б. Слово предоставляется Михаилу Ивановичу Кузнецову