Вебер А.Б.

Здесь была затронута тема глобального потепления. Причем с противоположных позиций. Согласно одной позиции, на мой взгляд, правильной, глобальное потепление – это одна из серьезнейших проблем, имеющих отношение и к сфере внешней политики. Согласно другой позиции глобальное потепление - это просто миф.

Дискин И.Е. Позиция была иная. Глобальное потепление - не миф. А вот то, что оно вызвано деятельностью человека - это миф. Тут разные вещи.

Вебер А.Б. Уточнение принимается. Я, конечно, имел в виду именно это, т.е. мнение о том, что глобальное потепление не связано с человеческой деятельностью, - вопреки тому, что утверждает мировое научное сообщество.

Мое возражение состоит в следующем. Не надо быть геофизиком или специалистом в данной области, чтобы понять простую вещь: изменения климата, которые наблюдались на протяжении ХХ столетия, особенно на протяжении второй его половины, и наблюдаются сейчас (их индикатором и является повышение приземной температуры). Их невозможно объяснить теми физическими процессами, которые имеют циклы протяженностью в десятки и сотни тысяч лет. Положение земной оси, в масштабе нескольких десятков лет, заметно не изменяется. Отмечалось, что есть разные научные сообщества. Но есть такое научное сообщество, как Межправительственная группа экспертов ООН по изменению климата (МГЭИК). Это две с половиной тысячи ученых из 130 стран, в том числе и из России. Эта группа опубликовала в прошлом году уже четвертый доклад по оценке изменения климата Земли. Вы знаете об этом?

Дискин И.Е. Очень даже детально знаю.

Вебер А.Б. Значит, Вы готовы оспаривать выводы этого доклада? А они, между тем, получили широкое признание в мировом сообществе. Эта группа получила Нобелевскую премию мира 2007 года за усилия по углублению и распространению знания о порождаемых человечеством изменениях климата. В четвертом докладе эксперты повысили степень уверенности в том, что изменение климата, наблюдаемое в настоящее время, инициировано человечеством, от «вероятно» до «вполне вероятно» или до 90 процентов по принятой ими шкале.

В предварительном порядке МГЭИК начала публиковать материалы своих новейших исследований в виде отдельных сообщений рабочих групп, предназначенных for Policymakers - для политиков. И они произвели такое впечатление на политиков, что в апреле прошлого года впервые в своей истории Совет Безопасности ООН вынес эту тему на обсуждение как проблему мира и безопасности. В обсуждении приняли участие представители 55 государств, т.е. помимо 15 постоянных членов представители еще 40 государств. Никто из участников этого обсуждения не оспаривал выводы МГЭИК. Но там столкнулись противоположные позиции. Потому что встал вопрос о том, кто несет главную ответственность за климатические изменения и кто должен нести главное бремя затрат, необходимых для их смягчения, насколько это зависит от человека, и адаптации к тем изменениям, которые неизбежны. Тут мнения представителей развитых и развивающихся стран разошлись радикальным образом. Эта коллизия дала себя знать и при обсуждении проблем изменения климата на специальном совещании («мероприятии высокого уровня»), проходившем 24 сентября прошлого года в рамках осенней сессии Генеральной Ассамблеи ООН. Тогда в этом обсуждении приняли участие представители 130 стран, в том числе 80 глав государств и правительств. Никто не отрицает влияния естественных факторов на колебания приземной температуры и климатические процессы. Но именно антропогенные факторы нарушают то сложившееся на протяжении сотен тысяч и миллионов лет равновесие между естественной эмиссией парниковых газов и их поглощением, которое характеризует привычную среду обитания человека и к которой адаптирована его биологическая природа. Причина – в огромных масштабах использования углеводородов в качестве источника энергии. Увеличение эмиссии двуокиси углерода, основного компонента парниковых газов, стало особенно заметным с началом промышленной революции в Европе, ознаменовавшейся переходом к широкому использованию каменного угля, а затем и к большему включению в энергетический баланс нефти и природного газа. В настоящее время среднегодовой объем эмиссии парниковых газов в два раза превышает поглощающую способность земной поверхности и поверхности океанов. К тому же именно хозяйственная деятельность человека сокращает эту способность поглощения, поскольку сводятся леса, загрязняются поверхности океанов и т.п. Эти выводы опираются на огромный массив эмпирических данных, полученных в результате многолетних систематических наблюдений и измерений в различных точках Земли. Да, есть отдельные ученые, в том числе и у нас, которые их оспаривают. Аргументация в конечном сводится к тому, что затраты на сокращение эмиссии вредных выбросов «невыгодны», что это может задержать экономический рост. Эти аргументы находят сочувственный отклик в бизнес-сообществе и в правительственных кругах, а, возможно, ими же и инспирируются.

Борьба с климатическими изменениями действительно требует затрат. И поскольку речь идет о воздействии на инерционные процессы, эти затраты могут дать ожидаемые результаты лишь спустя десятилетия. Поэтому возникает большой соблазн свести затраты сегодня к минимуму или вообще отказаться от них в надежде на то, что будущие поколения как-то сами справятся с возникающими проблемами. Но бездействие сегодня приведет к огромным издержкам в будущем. Сошлюсь на подготовленный под руководством бывшего главного экономиста Всемирного банка Николаса Стерна 600-страничный доклад «Economics of Climate Change» (2006). Там приводятся соответствующие расчеты. Если сегодня заняться этими проблемами, потребовались бы расходы в размере примерно одного процента мирового валового продукта. А в дальнейшем могут потребоваться расходы, эквивалентные и 5, и 10 процентам мирового ВВП, а, может быть, и больше.

Последствия изменения климата чреваты обострением конфликтных ситуаций в мире, а решение связанных с климатом проблем требует международного сотрудничества, участия и взаимодействия всех главных «загрязнителей» планеты. Это относится, естественно, и к России, которая занимает третье место в мире по объему эмиссии двуокиси углерода. Нельзя, кроме того, забывать, что две трети территории России находится в зоне вечной мерзлоты. Расположенные там города, теплотрассы, газопроводы, железные дороги в этом отношении очень уязвимы. Многие строения и технические сооружения держатся на сваях. Подтаивание верхнего слоя вечной мерзлоты уже угрожает Норильску. В Воркуте до 80 процентов зданий - в аварийном состоянии, в Чите – 60 процентов, в Магадане – 55 процентов.

Дискин И.Е. Какое это имеет отношение к внешней политике?

Вебер А.Б. Имеет прямое отношение. Последствия таяния вечной мерзлоты на территории Сибири будут глобальными, как и последствия таяния арктического ледового щита. Здесь уже наметилось опасное противостояние России и Запада, оспаривающими права на минеральные богатства, скрытые пока под арктическими льдами. Как известно, Соединенные Штаты отказались в свое время от поддержки Киотского протокола. И долгое время отказывались участвовать в переговорном процессе по вопросам изменения климата под эгидой ООН. У многих развивающихся стран есть свои оговорки и возражения. С конструктивными инициативами выступает Европейский Союз, но, к сожалению, их не очень поддерживают другие.

В январе этого года на Госсовете РФ обсуждалась экологическая безопасность России. На основе имеющейся информации трудно судить о том, в какой мере российское руководство намерено учитывать в планах развития страны на перспективу подлинные масштабы этой проблемы, ее связь с глобальным изменением климата. Вопрос об экологической безопасности России ставился в отрыве от глобальной экологической безопасности. Но если учитывать новые реалии, то невозможно обеспечить экологическую безопасность России вне глобального контекста. Тем более, что Россия претендует на роль глобального лидера, на определение мировой повестки дня, на решение глобальных проблем. Невозможно уйти от этого. Эта проблема неизбежно встанет, - если не сегодня, то завтра, послезавтра, - перед любой властью.

В декабре прошлого года на о-ве Бали (Индонезия) прошла конференция ООН по вопросам изменения климата. Там наметился определенный сдвиг в позиции США. Ранее американское руководство не хотело принимать участие в переговорах под эгидой ООН, но в результате изменения настроений мировой общественности,  в том числе и под влиянием доклада МГЭИК, о котором шла речь выше, США согласились на участие. На протяжении двух недель Балийская конференция была на грани провала. Но, в конце концов, американцы решили поддержать консенсус. В одобренном на о-ве Бали Плане действий (дорожной карте) намечена программа переговоров о новом соглашении, которое должно заменить Киотское соглашение, когда истечет срок его действия в 2012 году. В этом плане подчеркивается, что все государства должны принимать участие в борьбе с глобальным потеплением соответственно реальной угрозе и своим возможностям.

Перед Россией тоже стоит эта задача. России нужна своя климатическая доктрина, которая определяла бы принципы и внутренней, и внешней политики, с которыми она пойдет на эти переговоры.