Надари Хананашвили

По поводу самоидентификации. В самом начале дня сегодня звучала эта тема – почему мы начали наконец задумываться, а что же мы из себя такое представляем? Это нормальный процесс. Если возьмем взросление любого человека, в детстве, как правило, никто не способен к самоидентификации пытается самоидентифицироваться: что я такое, зачем я здесь живу. Сейчас, по мере того, как власть начинает в том числе давить на институты гражданское общества, они те начинают задумываться: а что мы такое? Это, как знаете, вышел подросток на улицу, с кем-то подрался получил в лоб и задумался: вообще, может быть, мне с друзьями начать дружить, еще что-то такое. Это такой очень жесткий пример, хотя и попытка найти аналогию, почему мы сейчас начинаем задумываться над тем о том, что такое гражданское общество.

С вашего позволения, я начну с другой точки, а именно не с неполного согласия со словами тем, что сказала Ирины Муцуовны по поводу того, что бизнес покупает себе права. Он не покупает. Он на самом деле ведет себя как заложник, который откупается от рэкетира. Вот и всё. Он не покупает себе права. И, разумеется, этим рэкетир и живёт.

Вообще-то на самом деле права могут быть куплены на основе договора – того самого абстрактного или конкретного общественного договора, о котором мы говорим. Вот тогда граждане договариваются с государством о том, что у них есть права и у них есть обязанности. Когда наш нынешний президент призывает граждан быть ответственными, у меня всегда возникает, мне кажется, закономерный вопрос. Где мои права? Я с удовольствием буду ответственным, только дайте мне права. А то получается, что от меня требуют ответственности, а прав при этом не дают. Это безнравственно возмутительно!

Теперь что касается степени независимости НКО. Юрий Джибладзе назвал сказал, что существует три функции институтов гражданского общества. На самом деле Мне представляется, их четыре. Первая функция – это социальные услуги. Вторая функция – это инновации. Третья функция – это гражданский контроль. И четвертая – это коммуникация. Юрий в итоге все перечислил, но при этом кое-что соединил не вполне корректно рассказал. Но на самом деле это не совсем одно и то же. Услуги и инновации – это все же разные деятельностные функции. Есть огромное количество организаций, которые всю жизнь работают в сфере оказания услуг, помогают нуждающимся гражданам. И они никогда не задумываются даже над тем, как улучшить свою работу это. Создание и продвижение инноваций – это некая отдельная функция, самостоятельный содержащая очень важный элемент креативности, который либо возникает, либо не возникает.

В этом смысле случае зависимость этих неправительственных организаций от государства в определенном смысле может появляться. Кстати, в обоих случаях. Если они оказывают услуги, то, простите, они должны пользоваться инструментом социального заказа, уже звучавшего здесь в качестве как один из элементов социальной технологии, и тогда они неизбежно оказываются зависимыми от заказчика этих самых услуг, в роли которого выступает государство. Если они подают на государственный грант, они тоже будут неизбежно зависимы. Почему? Потому что государство формирует систему тематических приоритетов, в которых они желающие получить грантовые средства должны будут неизбежно действовать. И, предлагая свои решения, тем не менее, они становятся в определенной мере зависимыми.

Согласен: если говорить о гражданском контроле, то невозможно контролировать что-то и быть зависимыми. Совершенно очевидно, что такова правозащитная деятельность совершенно очевидна. Точно так же, как анализировать и т.д. Потому что Очень часто люди, которые у нас сегодня выступают по ТВ фигурируют в телевизоре как аналитики. Однако так их называть неправильно, они никакие не аналитики, они, если так можно выразиться, апологетики. Мы просто путаем названия. Есть некий формат. Человек назвался аналитиком или экспертом: «Я эксперт». Какой ты же он эксперт, если ты во власти работает?! До тех пор, пока специалист находится на государственной службе ты там будешь сидеть, ты он не может быть экспертом. Эксперт – это человек удаленный, каким-то образом дистанцированный от власти, принятия решений, который может хотя бы приблизительно представить себе объективность взгляда на ту или иную проблему. Пока ты во власти, ты не можешь быть экспертом.

И, конечно, нельзя выполнять функцию коммуникации, если с тобою не хотят общаться или, наоборот, хотят, но так, что лучше б не общались… Однако, это уже не столько зависимость, сколько необходимость равноправия в общении.

Теперь что касается проблемы с термином «политика» (тема также звучала ранее в дискуссии) терминологией. Я тоже пытался анализировать и, мне кажется, понял, в чем проблема. Это Проблема органично вытекает из нашей истории. Целый большой пласт жизни советского общества был реально изолирован за железным занавесом удален от процессов активного развития гуманитарных дисциплин развития, в том числе развития языка, гуманитарного языка. И поэтому термин «политика» у нас воспринимается как всё сразу или, как точнее говоря, что-то грязное, политиканство, в то время как в развитых демократических странах для обозначения предвыборной борьбы есть термин “politics”, а для управления – “policy”. К сожалению, многое в сегодняшней политике (как выборного процесса, так и при управлении) свидетельствует о засилии этой самой грязи.

Когда наша организация много раз пыталась объяснять Поскольку нас (Фонд НАН в которой я работал в течение 15 лет) часто спрашивали, занимаемся ли мы политикой, что мы не занимаемся политикой, мы стали обдумывать, чем же именно занимаемся и пришли к выводу, что выработали некий стандарт. Мы объясняем: мы занимаемся не политикой, мы занимаемся а социальной политикой. Всё. И тогда становится понятно Тут же от нас отваливают, потому что понимают, что это ребята, которые не на выборах суетятся, а которые занимаются чем-то вполне содержательным функциональным… То, что в свое время у Аристотеля было формулировано как искусство управления государством. Правда, собственно, это и есть политика. А не те вопросы, которые связаны с предвыборной, очень важной, наверное, но «предполитической» активностью.

Здесь я бы сказал, что есть определенная взаимная проблема и политических партий, и НКО. Это не претензия к политикам. Точнее, это, может быть, это взаимная «обоюдоострая» претензия. Я вспоминаю показ по ТВ американских выборов, когда какие-то девчонки прыгают с агитационными плакатами чуть не каждом на перекрестке. Вы думаете, что они члены какой-то партии – Республиканской или Демократической? Они – добровольцы из НКО. Просто политики, зная, насколько НКО важны, с ними работают активно и привлекают волонтеров. И не раз в четыре года перед выборами, а каждый день – как дышит человек: проснулся и начинает дышать. А не раз в четыре года.

Проблема, Кстати, практически не сомневаюсь, что провал СПС на выборах 2003 года был предопределен отсутствием понимания того, что с НКО нужно работать значительно активнее, использовать их неполитический потенциал и провал именно на этом.

Впрочем, и НКО до сих пор не понимают, как нужно использовать политические партии, и, вместо плотной и содержательной работы в течение всего политического цикла, либо сами пытаются идти в политику, что неправильно, поскольку потенциально грозит ослаблению собственной НКО, либо нанимаются к политтехнологам на «предвыборную подработку», а это уже и вовсе – никуда не годится.

Последнее. Что и как делать? Это как раз вопрос перехода от возмущений тем, что происходит, к выработке технологий. Об этом, собственно наш учебник по социальным технологиям межсекторного взаимодействия, в котором есть описание и социального заказа, и гранта, и фондов местного сообщества, и различных общественных советов. Это ведь – та же Общественная палата. Всё это – технологии партнёрского взаимодействия.

Потому что мы, кстати, тоже всячески пытались противиться хоть как-то улучшить закон об Общественной палате. Но при том невнимании к любому мнению, кроме начальственного, с которым я столкнулся в профильном Комитете Госдумы, заметно улучшить его было практически нереально. На моей памяти то, что получилось в итоге Он – один из самых ужасно сформулированных, непрофессионально сделанных законов, которые существуют были приняты в области регулирования деятельности институтов гражданского общества. Не потому Но я вовсе не считаю, что палата не нужна. Она потенциально – очень важный инструмент. Но она была сконструирована негодно и, собственно, потому действует достаточно неэффективно.