Михаил Кузнецов

Я представляю – в разной степени – три некоммерческие организации. Но я правда не совсем понимаю, попадают ли они все в тот разряд, категорию институтов, по поводу которых сегодняшняя дискуссия. Я представляю Фонд Плеханова (Фонд развития социал-демократических и социалистических идей имени Г. В. Плеханова - некоммерческая организация; я вице-президент фонда), Российскую Академию естественных наук (это тоже некоммерческая организация – общественная; здесь я просто Действительный член РАЕН), и больше всего - Союз развития наукоградов России (тоже некоммерческая организация в форме некоммерческого партнерства; здесь я директор).

Именно с позиции этой организации – Союза развития наукоградов России я здесь и хотел бы сказать несколько слов, а именно: задать один вопрос, дать одно определение и, наконец, одно рассуждение на тему, которая сегодня обсуждается.

Вопрос – он, впрочем, риторический – возникает в связи с упоминанием премии Общественной палаты и уже почти традиционно имитационным характером многого из того, что обустраивает власть. Так вот вопрос: может ли называться общественной премия Общественной палаты?

Теперь рассуждение. Здесь было замечание о том, что много заранее определенных выступающих и, соответственно, мало дискуссии. В принципе я сторонник того, чтобы проводить дискуссию. Но мне показалось, что на первой сессии и, по крайней мере, на половине второй вполне уместна была и такая форма, когда дискуссия не нужна, когда выступает много, по сути, экспертов, которые предъявляют целый ряд собственных позиций, не отвлекаясь особенно на полемику . И, таким образом, мы видим проблему во взгляде совокупности экспертов. Такая форма, конечно, предъявляет более высокие требования собственно к составу приглашенных экспертов.
Вот здесь как раз уместно обещанное определение, которое я, помнится, услышал на одном из методологических конгрессов - по поводу экспертов: эксперт – это любой человек не из нашего города.

Но побудило меня высказаться то, что я заметил: одна из тем, относящихся к обсуждающейся проблеме гражданского общества, выпала, по сути даже из экпертного «предъявления». Правда, после того, как я нашей ведущей, Ольге Михайловне Здравомысловой, написал, что я хочу по этому «пропущенному» вопросу высказаться, два выступающих употребили эти самые слова – «местное самоуправление». Это, с моей точки зрения, очень важно, поскольку сфера местного самоуправления – просто гигантская сфера гражданского общества. И она, пожалуй, даже в большей степени по сравнению с другими «гражданско-общественными» сферами потерпела сейчас в известной мере «поражение в правах» из-за той реорганизации власти и общества, которая в последнее время реализуется.

Я хочу, чтобы мы вспомнили Академгородок в Новосибирске и дорожки, которые особым образом прокладывались. Мы сейчас с Михаилом Сергеевичем Горбачевым и Виктором Леонидовичем Шейнисом в перерыве вспоминали эту ситуацию. Те дорожки делались не так, как обычно – где «по плану» надо, - а там, где сначала люди походили, и только потом те тропинки, которые они «натоптали», замостили как дорожки. И именно поэтому на там не вытаптывались потом газоны и парковые зоны.

Коллега Шубин говорил здесь о перестроечных временах. Это имеет непосредственное отношение к той некоммерческой организации - Союзу развития наукоградов России, в котором я работаю. Я должен напомнить где были массовые, почти спонтанные, по сути – самоуправленческие, акции времен перестройки. Вспомните Обнинск, Зеленоград, Черноголовку и другие города. И гораздо раньше – скажем, Новосибирский Академгородок, клубная жизнь - Галич и другие… То есть, на самом деле эти города – тогда они не назывались наукоградами – этот термин для поселений с высокой концентрацией интеллекта был введен только в 1991 году, так вот, это были города, в которых начало выращиваться реальное местное самоуправление. И в них особенно чувствуется отношение к местному самоуправлению в стране в целом. И, мне кажется, местное самоуправление как раз та сфера, которую нужно обязательно анализировать, обязательно оценивать, обязательно рассматривать как особый – и важный - объект внимания, когда мы говорим о гражданском обществе. Потому что в этой сфере было и продвижение, но и последующее отступление, поражение в правах было существенное.

Я вспоминаю, когда Владимир Владимирович Путин в промежутке, когда президентская избирательная уже началась, но он еще был премьером, встречался с Конгрессом муниципальных образований. Я помню, это было в Нижнем Новгороде и ему было такое пожелание: вы только сохраните, пожалуйста, Совет при президенте по вопросам местного самоуправления (такой Совет был у Ельцина). Он говорил: «Конечно. Это важнейшее направление». Через три месяца на этом Совете был поставлен крест.

Конгресс муниципальных образований продолжал существовать – он, кстати, создавался по Указу президента и Ельцин использовал это объединение муниципалитетов - по сути объединение глав городов - в своей практике «сдержек и противовесов» в целях противодействия непомерно усиливающимся губернаторам. Если кто-то следит за этой сферой, то в последнее время Конгресс муниципальных образований, видимо, доживает последние дни и на нем практически поставлен крест. Сначала там сменили руководителя на более удобного, а сейчас в рамках нового федерального закона об общих принципах организации местного самоуправления начато формирование иерархии объединений муниципальных образований в которой будет и «главный» общероссийский Совет. И формируется эта «вертикаль местного самоуправления» начиная с создания подконтрольных губернаторам региональных Советов, игнорируя существовавшие уже много лет соответствующие объединения, ассоциации муниципалитетов, союзы городов и т.п..

Еще один штрих. В Московской области я был членом Общественной палаты при губернаторе– еще до создания «федеральной» Общественной палаты. Была вполне нормальная Общественная палата, куда входили практически все партии, все региональные организации, хотя возглавлял ее вице-губернатор. Мы даже там структурировались, совершенствовали работу, вырабатывали рекомендации губернатору, Думе областной, экспертировали проекты законов и т.д. Я, скажем, там возглавлял направление по стратегии развития области и рабочую группу по инновационному развитию, образованию и наукоградам. Хотя входил в нее как представитель сначала РОСДП (Российской Объединенной Социал-демократической партии) – я был председателем Московской областной организации, а потом СДПР.

Вскоре после того, как появился проект закона о формировании Общественной палаты при Президенте, вице-губернатор и некоторые областные министры гордо заявляли: смотрите, вот у нас есть такая замечательная Общественная палата при губернаторе, и теперь «федералы» по нашему примеру и на основе нашего опыта тоже создают Общественную палату. Правда, через некоторое время областную Общественную палату губернатор ликвидировал.

Когда же закон об общественной палате был принят и Общественная палата при Президенте начала формироваться, в Московской области области губернатор сформировал другую Общественную палату. В нее вошли восемь министров, восемь глав муниципалитетов, восемь представителей партий и восемь представителей организаций. Такие, например, как региональное отделение Боевого братства, профсоюзов и других, практически подконтрольных губернатору организаций.

За многие годы некоторые яркие представители местного самоуправления организовали у себя в городах полноценное местное самоуправление. Таким, например, был мэр города Дзержинского Виктор Иванович Доркин. В прошлом году Виктор Иванович, возвращаясь после прямого эфира на местном телевидении, где говорил о том, что будет и дальше отстаивать интересы горожан в вопросах, связанных со строительством жилого дома одной из коммерческих фирм, был убит недалеко от своего дома.

В наукоградах вопросы местного самоуправления более сложны и стоят особенно остро, прежде всего, потому что многие вопросы здесь начали обсуждаться, прорабатываться и решаться раньше, чем в других местах (это и вопросы территориального самоуправления, товариществ собственников жилья и др.) и здесь больше чувствуется сопротивление «надсистемы». Потому что в этих городах власть, население, местные элиты были вынуждены согласовывать взгляды, вырабатывать общие позиции по вопросам стратегии и тактики городского развития. Во многих наукоградах даже проводили референдумы – как развиваться. Они должны были и мировые тенденции понимать, и долгосрочные государственные интересы России, и эффективность и перспективность – не сиюминутную, а стратегическую - научно-технического и инновационного развития, развития наукоемких производств и т. д.. В них понимали, что без того, чтобы все – или, хотя бы большинство, согласились с этим (а это такая специфическая деятельность снизу от представительства различных слоев, групп населения и сверху, имея в виду органы городского, местного самоуправления), не может быть благоприятной среды, не может быть устойчивого развития.

Поэтому, мне кажется, что при обсуждении состояния, проблем и перспектив развития гражданского общества тема местного самоуправления не только имеет право на существование, но и является одной из ключевых тем и достойна того, чтобы ее анализировать, когда мы говорим о гражданском обществе. (Аплодисменты).