Светлана Айвазова

Начиная с 1990 года, я работаю с различными российскими женскими организациями. Сегодня о них здесь ничего не сказали, а на самом деле это очень важная проблема. Да, по сравнению с «Мемориалом» или с Обществом потребителей женские организации менее признаны нашими согражданами. Но само развитие женских организаций чрезвычайно важный показатель становления гражданственности как таковой.

В свое время Сартр в споре со своей знаменитой женой Симоной де Бовуар, убеждая ее, что она должна написать книгу «Второй пол», которая в итоге сделала ее знаменитой, сказал, что женщины – это крайний случай экзистенциальной заброшенности. И вот в этой «экзистенциальной заброшенности» совершенно необходимо разбираться. Если женщины не приобщены к культуре гражданственности, то, вообще говоря, ничего не получится с демократизацией общества, с вызреванием гражданственности как таковой. Потому что именно женщины - особенно в России - занимаются воспитанием будущих граждан. В зависимости от того, какую культуру они прививают своим детям – культуру подданичества либо культуру гражданственности, - в обществе и формируется эта самая гражданственность.

Первые женские группы, объявившие себя независимыми от государства организациями, стали появляться в нашей стране в 1988-1989 годах. Слабый гражданский потенциал женщин, слабая осознанность проблематики прав человека, эмансипация в условиях авторитарной модернизации, в границах устанавливаемых государством, – вот то историческое наследие, которое получили женские организации, и которое не могло не сказываться на их деятельности в постсоветское время.

С тех пор независимые женские организации сумели превратиться в определенный фактор общественной жизни. Чем они были озабочены? Стремились помочь выживать нашим соотечественницам - приобрести новые профессии, сохранить здоровье, решить проблемы с трудными детьми, детьми-наркоманами, найти психологическую поддержку и убежище в случае пережитого насилия. Они занимались и занимаются правовым и гендерным просвещением сограждан, гендерной экспертизой законодательных актов и других властных решений, ставили и ставят вопрос о необходимости продвижения женщин в структуры власти. Некоторые женские организации обрели в 90 г.г. опыт участия в разного рода избирательных кампаниях и даже опыт парламентской деятельности. Другие же вели интенсивный и небезуспешный идейно-теоретический поиск. Либо работали, что называется, «у корней травы».

По инициативе женских организаций, начиная с 2000 г., в парламенте разрабатывался законопроект «О государственных гарантиях равных прав и свобод женщин и мужчин и равных возможностях их осуществления»; с разной успешностью были предложены поправки в интересах женщин к Трудовому Кодексу, к различным вариантам проектов пенсионной реформы, к закону «О политических партиях», к избирательному законодательству; к Уголовному Кодексу РФ, в который включены серьезные статьи, гарантирующие защиту от дискриминации (№ 136, 145, 282).

Важно подчеркнуть, что по мере развертывания деятельности женских организаций происходил процесс “разгосударствления” самой задачи преодоления гендерного неравенства, выравнивания социального статуса женщин. Женские организации пытались делать то, что не могло или не предусматривало делать в этом плане государство.

Каковы же общие черты их деятельности? Выделю три основных, на мой взгляд. Во-первых, это – легализм, последовательная ориентация на деятельность в рамках закона, прямая апелляция к принятой в 1993 году Конституции, которая содержит норму равенства не только прав и свобод, но также возможностей и обязанностей женщин и мужчин в общественной (статья 19, часть 3) и в семейной жизни (статьи 7 и 38). Во-вторых, это плюрализм мнений и подходов. Женские организации диверсифицируются. Сосуществуют и порой даже сотрудничают организации, ни в коей мере не оспаривающие в своих программных документах традиционной стратификации полов, не посягающие на существующую гендерную систему, действующие с целью «улучшения положения женщин», и организации, объявившие себя правозащитными, апеллирующие к правам человека, настаивающие на необходимости реального гендерного партнерства. Такое разнообразие позиций не противоречит их третьей отличительной особенности. Ее можно определить как “групповую” ориентацию или осознание специфики интересов женщин в качестве интересов определенной социальной общности, которые необходимо отстаивать и особым образом представлять на общественно-политической сцене.

Теперь - о проблемах нынешнего женского движения, которые, как мне кажется, характерны и для других общественных движений. Первая из них - это проблема «персонификации» организаций. Многие из них создавались “под” лидера. Отмечу, что в этом проявлялся не столько «умысел» их учредительниц, сколько особенности российского социума, в котором все общественные связи, нормы и правила игры определяются авторитетами, “персонами”, лидерами. Но здесь -то и возникает вопрос, а как быть в таком случае с соблюдением норм и процедур демократии, которую исповедуют нынешние общественные организации, в их собственных организациях? Вторая проблема тесно связана с предыдущей: в чьих интересах, в конечном счете, существуют общественные объединения? В интересах конкретных «потребителей» их услуг, чтобы помочь им преодолеть те или иные повседневные трудности, отстаивать их права, служить тем или иным общественным целям? Или - для решения задач собственного выживания, либо обслуживания некоей «персоны»? На мой взгляд, дилемма «служения или обслуживания» была и остается едва ли не самой трудной для российских общественных организаций.

Несколько слов о взаимодействии НПО с политическими партиями. Вопрос сложный, отягощенный особенностями как действующего законодательства, так и политической практики. Характер взаимодействия гражданского и политического сообществ по идее должен быть предопределен целеполаганием, с одной стороны, НПО, а с другой - политических партий.

Позволю посмотреть на этот вопрос через призму деятельности женских организаций. Цели женских НПО - отстаивать гражданские права женщин с помощью постоянного мониторинга их ситуации во всех сферах общественной жизни, предлагать пути преодоления дискриминации и изыскивать возможности для этого. И здесь одна из возможностей – апелляция к политическим партиям. В свою очередь, цель политических партий: предлагать свой «проект» развития общества и в соответствии с ним продвигаться к власти. Для демократических партий - еще и добиваться «демократизации власти» за счет расширения возможностей для «исключенных», т.е. «низших» слоев и «женщин» (проблема «социального лифта»).

Отсюда две задачи:

- программное освоение политическими партиями России вопроса о правах женщин в современной России. Задача значимая потому, что идеология – это коммуникация и взаимная адаптация власти и граждан, это путь к взаимопониманию и диалогу;

- - продвижение, во-первых, женщин, во-вторых, представительниц женских организаций (как части гражданского общества) в структуры власти всех уровней. Цель, повторю, – качественное изменение власти, ее демократизация, расширение возможностей для представительства всех слоев населения и их включения в процесс управления.
Ни того, ни другого на сегодняшний день нет. Политические партии просто не видят этого вопроса, больше того - порой становятся тормозом на пути его решения.

Последний вопрос. Мы вступили в очередной цикл парламентских, а затем и президентских выборов. В политическом сообществе прямо или косвенно идет дискуссия о целях и ценностях, которые способны объединить сегодняшнее российское общество – либо во имя стабильности, то есть консервации нынешнего порядка, либо во имя движения вперед. Она идет, например, в виде обсуждения Национальных проектов образования, здравоохранения, доступного жилья и т.д. или даже развития новейших технологий вооружений. В этой дискуссии много разного. Есть и находки, предложения – например, предложения вице-премьера Д. А. Медведева о необходимости развития человеческого потенциала, прорыва к экономике знаний. Но, к сожалению, в этой же дискуссии со всей очевидностью дает о себе знать печально известная российская приверженность к радикально заостренным постановкам проблемы, к жесточайшей конфронтации противоборствующих сил, к «противостоянию» власти и общества. Великий русский мыслитель Александр Солженицын в своей эпопее «Красное колесо» справедливо отмечает, что такого рода накал страстей, такое противостояние стало в свое время одной из причин «великой смуты 1917 года». Это противостояние сделало невозможными никакие компромиссы, никакие конструктивные совместные действия, никакой диалог между властями и «обществом». Оно создавало лишь «истребительный потенциал уничтожения». Нам необходимо помнить об этом, как об одной из самых больших опасностей для нас сегодня. Мы, действительно, должны критиковать государство. Мы, действительно, не должны вставать на позиции сервильности, но вести диалог с государством мы обязаны. От этого мы никуда не денемся. Но вот где граница этого диалога? Это тот вопрос, который я к вам обращаю.