Красин Ю.А.
Думаю, что в разделе, которому посвящен доклад, надо попытаться решить две задачи.
Во-первых, выяснить, в чем состоит социальное неравенство в сфере политики и как оно из сферы экономики и социальных отношений конвертируется в политическую сферу. Это потребует исследования тех каналов, по которым осуществляется влияние частного капитала и высокого статусного положения на власть и проводимую ею политику. Это и прямое насилие, и подкуп чиновничества, и монополия на информацию и знания, и своего рода культурная гегемония, и т.д.
Во-вторых, надо определить, какой должна быть публичная политика, чтобы амортизировать негативное влияние социального неравенства в этой сфере.
Решение этих задач должно быть поставлено в контекст более общей проблемы – авторитаризм-демократия. С моей точки зрения, проблема амортизации политического неравенства органически связана с развитием демократии. По своему смыслу демократия и означает политическое и правовое равенство всех граждан.
Конечно, вопрос этот не следует упрощать. Нередко авторитарные режимы побеждают вследствие коррумпированности формально демократических режимов. И на первых порах авторитарная власть смягчает социальное неравенство, проводя популистскую политику. Но в долгосрочной перспективе популистская политика ужесточает неравенство, в том числе и в сфере политики.
Поэтому успешный поиск оптимальных решений этой проблемы идет в русле становления и развития демократических форм правления.
Здесь мы сталкиваемся с фундаментальным противоречием, которое прямо касается проблемы неравенства в политике. С одной стороны, демократия предполагает, что все люди участвуют в политическом процессе. С другой стороны, демократия как форма политического управления требует высокого уровня профессионализма, и этим должен заниматься ограниченный круг специально подготовленных людей. Поэтому полное политическое равенство невозможно. Если бы все или большинство граждан стали заниматься непосредственно управлением государством, то это нарушило бы систему разделения труда и полномочий, погрузило бы эту сферу в пучину дилетантства и некомпетентности. В конце концов общество стало бы неуправляемым. Поэтому необходим какой-то баланс участия в политике и участия в государственном управлении.
Я полагаю, что в политике существует два аспекта: управленческий и собственно политический. Управленческим аспектом действительно должны заниматься специалисты, владеющие основами науки управления.
Но политика имеет дело с социальными интересами, которые многообразны и динамичны. Смысл политики в том, чтобы аккумулировать и согласовывать частные интересы, формировать на их основе публичную политику. Этим политическое управление отличается от чисто административного. Довольно часто научно обоснованные управленческие решения не отвечают каким-то группам частных интересов. Приходится их корректировать, а то и отказываться от, казалось бы, апробированных управленческих решений.
Реплика. Эти частные интересы уже должны быть учтены в управленческих решениях.
Ю.А. Красин. Нет, все не так просто. Государственный чиновник, администратор, управленец-бюрократ не в состоянии с этим справиться. Должен существовать политический механизм артикуляции и сублимации частных интересов. Гражданское общество должно участвовать в этом политическом процессе. В некоторых демократических государствах создаются специальные органы, которые только этим и занимаются. Они выполняют функцию «сбора» и осмысления групп частных интересов и трансляции их в управленческую сферу. Эти органы взаимодействуют с гражданским обществом.
Когда мы говорим об участии в политике всех, а не только тех, кто в иерархии власти занимает высшие позиции (такой слой всегда будет, невозможно без него обойтись), то речь идет о процессах в самом обществе, об общественной рефлексии по поводу общих дел. Люди должны понимать проблемы политики и участвовать в их обсуждении. Должен быть некий общенациональный форум, именуемый в социальной науке публичной сферой, где заявляют о себе и сталкиваются разные группы частных интересов, идет их согласование и сопряжение. Конечно, в этом дискурсе участвуют (должны участвовать) СМИ. В этом политическом процессе в идеале могут участвовать все граждане. Эта общенациональная рефлексия – пространство для достижения политического равенства. И в этом суть теории «делиберативной» (от слова deliberation – размышление) демократии, которая является главным направлением поиска выхода из тех трудностей, с которыми столкнулась демократия в условиях глобализации и перехода к инновационному обществу.
Теперь насчет коммунитарных интересов. Да, тут есть некоторые слабости. Надо изменить акценты. Дело в том, что потребность в коммунитарном подходе в противовес индивидуалистически-либеральному ощущается и на Западе. Коммунитарное течение занимает сильные позиции в самом либерализме. Видимо, истоки этой тенденции надо искать не столько в специально российских традициях, сколько в условиях развития современного общества.
И последнее – это, скорее, пожелание для доклада С.П.Перегудова. Я имею в виду «корпоративное гражданство». У меня такое ощущение, что в полемике по этому вопросу стрелы летят мимо цели. Почти все, что С.П.Перегудов говорит о роли корпораций в социальной сфере, у меня не вызывает возражений. Но все эти положения вполне укладываются в уже принятое научным сообществом, хорошо разработанное и ясное понятие «социальной ответственности бизнеса». При чем здесь «гражданство»? Это понятие относится совсем к другой сфере, к государственности. Оно означает принадлежность всех членов данного общества к единому сообществу, к государству. Использование этого понятия в другом смысле ведет к разного рода недоразумениям, порождает отнюдь не безобидную иллюзию о корпоративности как важнейшем атрибуте современного общества.
