Красин Ю.А.

     Я полностью поддерживаю Д.Е.Сорокина во всем, что он сказал о важности понятийного аппарата. И, прежде всего, надо разобраться в самых основных понятиях. В первую очередь это касается понятий «равенство» и «неравенство». Нельзя рассматривать их как взаимоисключающие. Скорее всего, они образуют антиномию. В конечном счете, неравенство коренится в биологической природе человека. У каждого индивида свои естественные задатки и способности. В той мере, в какой это определяется биологическими факторами, неравенство неустранимо. Можно говорить лишь о компенсации со стороны общества отсутствия у каких-то людей тех или иных задатков или способностей.
     Неравенство вытекает из различий между людьми, которые обусловлены биологическими и социальными факторами. Если есть различия, то неизбежно и неравенство. Поэтому проблема общественного равенства заключается не в полном устранении неравенства, что невозможно, а в том, чтобы ограничивать и регулировать неравенство экономическими, правовыми и политическими средствами в интересах стабильности общества и недопущения его самоуничтожения.
     Мне кажется, для уяснения этой темы, кроме парной категории «равенства-неравенства», надо ввести в теоретический анализ другую пару категорий социальной философии – «равенство» и «свобода». Именно «игра» этих двух категорий высвечивает суть проблемы: очень много свободы подрывает равенство, очень много равенства устраняет свободу. Эта проблема освещена в теории общественного договора Т.Гоббса и Д.Локка. В естественном состоянии свобода каждого не ограничивалась, и это создавало ситуацию «войны всех против всех». Переход к гражданскому состоянию неизбежно порождал ограничения свободы. На нее накладывались социальные обручи, но именно это открывало возможности для некоторого упорядочения общественной жизни и уравнивания прав граждан перед государством. Социализм попытался расширить это уравнивание до полного социального равенства. По-видимому, в такой постановке это утопическая идея, но с рациональным содержанием. Оно состоит в том, что исторически возможности расширения равенства увеличиваются. На каждом новом историческом этапе объективно встает задача поиска своей оптимальной формулы «равенства-неравенства».
     Я вовсе не призываю к тому, чтобы расписывать все детали и оттенки понятийного аппарата. Это черновая методологическая работа, и она, вероятно, должна остаться на кухне. В итоговых документах об этом вряд ли будет говориться, но для себя мы должны уяснить все эти вопросы и в процессе работы руководствоваться согласованными установками.
     Во многом место того или иного индивида на иерархической лестнице «равенство-неравенство» зависит от случайностей. Можно сказать, что у каждого человека есть своя траектория удачи. Родился он в Якутии или в Москве – уже другая траектория. Или в какой он культурной среде оказался, в какой семье воспитывался или жил без родителей где-нибудь в детском доме. Все эти и многие другие обстоятельства и создают конкретную траекторию удачи-неудачи. Отчасти эта траектория не зависит от социальных факторов. И тогда это не предмет нашего исследования. Но отчасти (и я думаю, в большей части) зависит именно от социальных условий, определяющих процессы социализации личности в социуме. Тогда это предмет публичной политики и, следовательно, нашего проекта.
     В нашем трудно трансформирующемся обществе существуют социальные и географические зоны, выталкивающие большие общественные группы «на дно» или на маргинальные позиции. Возникают «группы риска». У нас в проекте УКГФ было такое исследование групп риска среди школьников. Вполне возможна и необходима публичная политика, направленная на то, чтобы группы риска не были обречены на «траекторию неудачи», чтобы им были обеспечены равные возможности, в той или иной мере компенсирующие влияние неблагоприятных условий, в которых они оказались по воле случая или каприза природы. Это, как мне кажется, один из частных случаев публичной политики по обеспечению социального равенства.
     Теперь насчет объема понятия «неравенство». Безусловно, этот объем значительно шире имущественного неравенства или неравенства доходов. У этого понятия есть и другие составляющие: социальная, культурная, политическая. В западной политологии используется понятие «политическая нищета». От нее страдают отнюдь не только самые бедные и занятые заботами о выживании. В силу разного рода деформаций образа жизни, влияния обывательщины и отупляющих форм массовой культуры, ограниченности общественных практик и условий социализации многие люди просто не интересуются политикой и не участвуют в политическом процессе, то есть им недоступны ценности этой сферы общественной жизнедеятельности.
     П.М.Козырева сказала, что по данным проведенного ею исследования в России только 1,2-1,3% опрошенных можно отнести к политически активным, граждански активным. Правда, и в развитых странах этот процент невелик, что, возможно, лежит в основе кризисных процессов в современной демократии. По характеристике Роберта Даля, пять процентов политически активного населения делают общество достаточно демократичным. Но у нас и до пяти-то очень далеко. Поэтому демократия в России не работает, и фактически в этой области сохраняются «политическая нищета» и политическое неравенство. Об этом мы специально поговорим на симпозиуме по пятому разделу плана.
     Несколько слов насчет собственности. На заре становления современного общества в эпоху ранних буржуазных революций философское определение собственности было дано Джоном Локком. О нем сейчас подзабыли, а, между тем, в нем сформулирован очень важный принцип тесной увязки собственностью с энергией человеческой деятельности. Для Локка собственность - триединое понятие, включающее жизнь (lifе), свободу (liberty) и имущество (еstate). Собственность не сводится к имуществу, к вещественному компоненту. Философская концепция Локка сублимирует живое восприятие собственности английским крестьянством, йоменри – главной ударной силы английской революции 17 века. Для этого взявшегося за оружие крестьянина участок земли, пролитый его потом и кровью, был не просто имуществом, а значил гораздо больше. Он олицетворял жизнь и свободную деятельность.
     Потом произошло отчуждение собственности от человека. Ее вещественный компонент стал средством порабощения и эксплуатации и неоправданно занял доминирующее положение в трактовке самого понятия собственности. Однако сегодня в эпоху перехода к инновационному обществу, как мне кажется, на новом витке исторической спирали возникает потребность в возврате к более широкому пониманию собственности. Вообще в более отдаленной исторической перспективе собственность, по-видимому, растворится в органически кооперированной созидательной жизнедеятельности человеческого сообщества. Во всяком случае, вместе с возрастанием удельного веса человеческого капитала и развитием интеллектуальной собственности уже просматривается тенденция к размыванию грани между частной и общественной собственностью. Великие интеллектуальные прорывы просто не могут быть втиснуты в прокрустово ложе частной собственности, да и собственности вообще в ее нынешнем ограниченном понимании.
     В этой связи представляется уместным напомнить определение собственности данное еще где-то в 60-е годы очень талантливым российским философом (к сожалению, рано умершим) Эвальдом Ильенковым. Он считал, что собственность – это богатство деятельных способностей человека. Вещные факторы - земля, природные богатства, средства производства – становятся собственностью только тогда, когда они втянуты в горнило творческих деяний человека.
Медведев В.А. Очень важно на современном уровне осмыслить эти идеи.
Красин Ю.А. Теперь о том, что мне кажется очень важным для концептуального единства исследования. Д.Е.Сорокин говорил о шести пунктах, по которым необходимо договориться, выработать общую позицию, чтобы обеспечить целостность работы. Но, кроме этого, думаю, надо нам наметить несколько сквозных идей, которые пройдут через все разделы и обеспечат не только методологическое, но и содержательное единство исследования и его результатов.
     Скажем, определяя проблемы социального равенства в российском обществе, мы отстаиваем идею равенства стартовых возможностей для каждого гражданина. Не просто равноправие, равенство перед законом, которое на практике тоже попирается, но именно равенство возможностей. Мы должны четко показать, что ни о каком социальном равенстве и речи быть не может, если не обеспечено равенство стартовых возможностей. В этом смысле предлагаемые правительством реформы образования и здравоохранения идут вразрез с целями социального равенства. Эта идея равенства возможностей должна пройти через все разделы нашего исследования и получить разностороннее обоснование
     Другая идея – это относительность, релятивность социального равенства. Дело не только в том, что не может быть абсолютного и полного равенства. Это более-менее ясно. Дело также и в том, что и реально достижимая модель социального равенства неодинакова в разных обществах и в разные времена. Здесь нет какого-то раз и навсегда данного стандарта для всех. Соотношение равенства-неравенства имеет пульсирующий характер в зависимости от условий времени и места. Как отмечал А.Ю.Шевяков, это соотношение имеет разные параметры даже не в разных регионах одной страны. Поэтому поиск оптимального варианта социального равенства – всегда конкретная задача.
Медведев В.А. В этом и состоит смысл парного понятия «равенства-неравенства» и поиска меры их сочетания в современных условиях. Полного равенства быть не может, но неравенство сверх каких-то пределов антисоциально.
Гринберг Р.С. Ю.А.Красин, безусловно, правильно говорит о равенстве возможностей. Однако есть еще вопрос о социально приемлемом неравенстве в распределении результатов общественного производства. Надо иметь в виду, что есть идеал и есть реальность и соответствующая ей норма. И мы должны хотя бы подходить к какой-то норме, как это происходит в Скандинавии, в Северной Европе.
Красин Ю.А. Еще одна сквозная идея – это роль государства в обеспечении приемлемого уровня социального равенства. Один только рынок и вообще сфера частного не в состоянии решить проблему социального равенства в оптимальных границах. Это вопрос о соотношении публичного и частного в социальной сфере. Без государства здесь не обойтись. На этом надо акцентировать внимание. И в то же время необходимо четко очертить границы государственного вмешательства. Это связано с вопросом о социальной ответственности других субъектов общественной жизни, в том числе и корпораций.
Перегудов С.П. Значит ли это, что мы должны исходить в проекте из заранее заданных директив.
Красин Ю.А. Думаю, в исследовании должна быть какая-то гипотеза. Потом в ходе исследования те или иные идеи могут не подтвердится. Тогда от них придется отказаться и принять другие идеи, соответствующие полученным данным.
Медведев В.А. Никто заранее директив не формулирует. Все подлежит обсуждению. Это – непредвзятое исследование.
Красин Ю.А. По-моему, должна быть концепция, которая в процессе исследования, как мы думаем, должна подтвердиться, потому что, выдвигая ее, мы уже опираемся на проведенные ранее исследования и на факты жизни. Конечно, не исключено, что концепция не подтвердится. Тогда ее придется заменить. В любом случае концепция будет уточняться и видоизменяться.
     Полагаю, на основе проектов УКГФ и живой практики социальной политики последних 15 лет можно достаточно обоснованно предлагать ряд сквозных идей нашего проекта. Среди них я бы выделил одну, которая, можно сказать, напрашивается на разработку. Потребность в ней ощущается все более остро. Это идея достаточно гибкого баланса либеральных и коммунитарных начал в решении проблем социального равенства в современной России. Мы должны здесь определить свою позицию.
Медведев В.А. В конечном итоге, а не вначале и не в порядке выбора между различными вариантами, а в результате исследования.
Красин Ю.А. В конечном итоге выяснится, подтверждается эта сквозная идея или нет. В начале это гипотеза и, естественно, предмет открытой дискуссии.
    Наконец, полноценный проект по теме социального неравенства диктует необходимость сквозь все разделы провести региональный аспект этой темы. Я только что вернулся из Иркутска, и убедился, там эти проблемы волнуют научную общественность.
     В этой связи мое последнее замечание. Было бы очень важно и, несомненно, полезно для проекта, если бы у нас образовались «региональные филиалы». По общей с нами методике и на базе собственных финансовых ресурсов они проводили бы свои исследования социальной политики в сфере равенства-неравенства. Мы уже послали наш план проекта некоторым из наших прежних партнеров: в Пермь, Екатеринбург, Санкт-Петербург.
     В Иркутске на кафедре «Мировой истории и международных отношений» уже 15 лет назад провели исследование по теме социального неравенства и составили региональную карту состояния неравенства в Иркутском регионе. Она, конечно, устарела сейчас, но методика и навыки проведения такой работы остались. Иркутские ученые из университета готовы подключиться к проекту на условиях автономии и собственного финансирования. Мы могли бы периодически встречаться с ними и обсуждать полученные результаты, обмениваться опытом и материалами. Иркутяне имеют возможность получить грант под этот проект.
     У всех участников нашего проекта есть связи в регионах. Каждый мог бы при желании найти опорные пункты в регионах для параллельных исследований тематики социального неравенства. Сотрудничество с ними, несомненно, обогатило бы проект и расширило бы наши контакты с регионами России.