В.Г. Сироткин. Перестройка: факты и мифы
Горбачевская перестройка - не первая попытка модернизации России «сверху», начиная с реформ Петра I в начале XVIII в. Поэтому полезно взглянуть на этот процесс с позиции исторической ретроспективы, попытаться определить сильные и слабые стороны этих объективно назревших реформ независимо от идеологических этикеток - феодализм, капитализм, социализм, «ельцинизм», «путинизм» и т.п.
Конечно, Михаил Сергеевич и его единомышленники в Кремле были правы в главном: так больше жить нельзя! Советская империя давно трещала по всем швам, и сам Ю. В. Андропов, духовный «отец» Горбачева, в 70-х гг. признавал: какой, к черту, коммунизм - нам и до простого социализма еще пахать да пахать (свидетельство его помощника Г. М. Корниенко). Именно Горбачев вместе с другим секретарем ЦК КПСС Н. И. Рыжковым по рекомендации Андропова возглавили в 1983 г. первый «мозговой штаб» будущей перестройки, объединив вокруг себя советских академиков - Абалкина, Агенбегяна, Заславскую и др. Но проблема и трагедия Горбачева была в другом - что надо было реформировать? Сам Михаил Сергеевич полагал, что реформировать следует социализм, верность идеалам которому он провозглашал даже в 1990 г. (выступление перед деятелями культуры летом 1990 г. - «от принципов социализма не откажусь!»).
Но был ли «социализм по Марксу» построен в СССР? Может быть, правы были теоретики социал-демократии периода между двумя мировыми войнами, троцкизма и либерализма, утверждавшие, что сталинизм - это не марксистский социализм, а нечто прямо противоположное, скорее схожее с военным феодализмом китайских императоров или арабских халифов рубежа старой и новой эры? Французский академик антикоммунист Ален Безансон в своих «Интеллектуальных истоках ленинизма» утверждал, что в СССР есть экономическая политика, но нет политической экономии социализма. Эту идею к началу XXI в. стали разделять и российские ученые . Новое прочтение трудов Сталина, особенно «Экономических проблем социализма в СССР» (1952 г.), показало - вождь к концу жизни был очень озабочен главной проблемой: какой же «социализм в одной стране» был им построен и сохранится ли он в СССР после его смерти? И никто иной, как сам Сталин написал в «Экономических проблемах соцмализма» пессимистическую сентенцию, предопределившую через 40 лет, в 1991 г., крах СССР: «без теории нам смерть, смерть, смерть...».
Характерная деталь - преподавание «политэкономии социализма в одной стране» было введено постановлением ЦК ВКП(б) и Совнаркома СССР только в 1936 г. (до этого в 1918-1933 гг. социализм в СССР мыслился лишь в рамках мировой пролетарской революции), но экономические факультеты в университетах открыты еще позднее — перед самой войной (осенью 1940 г. в МГУ, весной 1941 г. - в ЛГУ), а вот вузовский учебник политэкономии социализма браковался Сталиным к выходу в свет с 1946 по 1953 г. и вышел из печати только после его смерти (1954 г.).
Так какой же социализм собирался перестраивать Горбачев - тот, «по Марксу», которого в СССР никогда не было, что к концу жизни признал и сам Сталин? К сожалению, ни «советские академики» из его с Рыжковым первого «штаба перестройки» 1983 г., ни молодые экономисты из семинара по «шевелению мозгами» в совминовском пансионате «Сосны» в Подмосковье в сентябре того же года (Е. Гайдар, Г. Попов, Ю. Афанасьев, А. Чубайс и другие будущие ельцинские «прихватизаторы») не подсказали Михаилу Сергеевичу главного: сталинская модель «социализма в одной стране», основанная на безрыночной экономике времен татаро-монгольского ига и тотальном этатизме, нереформируема, ибо держалась лишь на принуждении - при Сталине на терроре, при Брежневе - на аппарате чиновников ЦК КПСС, выполнявших роль погонял-надсмотрщиков в лице инструкторов - секретарей райкомов - обкомов («давай, давай!» и «партбилет на стол!»). Такая «система погонял» явилась прямым результатом стратегического провала большевиков - их надежд на очень скорую мировую пролетарскую революцию в Европе и Северной Америке («Мы и начали наше дело - штурм Зимнего - исключительно в надежде на мировую революцию». - В. И. Ленин, ноябрь 1920 г.), после которой очень скоро во всем мире отомрет государство (армия, полиция, спецслужбы), тюрьмы и лагеря и главное зло капитализма и эксплуатации - деньги.
Но мировая революция не свершилась («Конечно, мы провалились». - В. И. Ленин, октябрь1923 г.), и большевики логикой разрухи и голода повернули к НЭПу, «плохонькому и уродливому буржуазному строю» (Н. А. Бердяев, 1922 г.). Сам Ленин в 1922 г. публично заявил, что «мы должны [Февральскую] буржуазную революцию довести до конца». Довели, что и обеспечило им массовую поддержку населения - ликбез, бесплатное здравоохранение и дошкольные учреждения, сопровождаемые индустриализацией и милитаризацией, в пропагандистских целях прикрытых этикетками — паровоз ФД (Феликс Дзержинский), танки ИС (Иосиф Сталин) и КВ (Клим Ворошилов), станок Д и П (Догнать и Перегнать) и т. п. Однако сталинские «стахановские движения», съезды «колхозников-ударников» и т.п., призывы «опрокинуть пресловутые буржуазные научно-технические нормы и ГОСТы» (Л. Каганович) не имели ничего общего с экономикой XX в. и явились прямым результатом дремучего научно-технического невежества сталинских «профессиональных революционеров» из Политбюро и ЦК ВКП(б) (только шесть процентов «вождей», по переписи 1939 г., имели диплом о законченном высшем образовании). Этатистская экономика Сталина - Брежнева имела несомненные преимущества в военном деле (ВПК), освоении космоса, крупных технических проектах (Северный морской путь, каскады ГЭС на Волге и на сибирских реках и т. п.), но в плане общего подъема хозяйства страны и роста благосостояния населения советская экономика деградировала, держась лишь на экспорте сырья - нефти и газа.
Критики сталинизма и брежневизма, в соответствии с традициями русской интеллигенции XIX в., видели причину кризиса в людях:«не могу найти полсотни толковых губернаторов», - говаривал еще Столыпин. М. С. Горбачев тоже вначале искал «толковых губернаторов»: менял секретарей обкомов, организовал «отставку» более чем ста членов ЦК КПСС во главе с А. А. Громыко, инспирировал выборы «начальников» на собраниях трудовых коллективов (но выбирали почему-то не толковых, а горластых — одним из первых в директора издательства «Радуга»полез ныне хорошо известный демагог «сын юриста» В. В. Жириновский).
На самом же деле проблема перестройки была гораздо глубже.
Режим большевиков стал режимом узурпаторов. Первые большевики-доктринеры вовсе не собирались управлять «лапотной» Россией, «Святой Русью икон и тараканов» (Л. Д. Троцкий) - они были уверены, что их «возьмет на большой исторический буксир мировая революция» (Л. Д. Троцкий). И просчитались - «лапотной» Россией с 70 % «азбучно неграмотных» крестьян пришлось управлять именно им, большевикам-интеллигентам с дореволюционным стажем, составлявшим к 1930 г. менее одного процента членов ВКП(б). Первым это понял еще Ленин, повернувший партию и СССР от мировой революции к НЭПу, но собиравшийся строить его не руками «коммунистических дурачков», а головами дореволюционных «спецов». Не получилось, как не получилось много позднее и у Горбачева, собиравшегося вместе с А. Н. Яковлевым с 1988 г. расколоть КПСС на «спецов» (меньшевиков) и «дурачков» (большевиков).
Ничего оригинального, своего, кроме мировой пролетарской революции для России, большевики так и не придумали – НЭП, действительно, означал лишь «плохонький и уродливый буржуазный строй», да и тот Сталин отменил. В итоге и старая полукапиталистическая экономика была разрушена, а новая - не создана. Тоталитарные узурпаторские режимы - Муссолини, Гитлера, военные диктатуры в Восточной Европе периода между двумя мировыми войнами (Польша, Венгрия, Болгария и др.) - вообще редко создают эффективные экономики. Исключение составили лишь два — бонапартизм Наполеона I во Франции и франкизм в Испании Франсиско Франко. Но именно таких режимов не получилось ни у Ленина (НЭП), ни у Горбачева (перестройка). Победа провинциальной обкомовской номенклатуры над Горбачевым (как после смерти Ленина «сталинской пехоты» над большевиками-прагматиками типа Л. Б. Красина, Г. В. Чичерина, Г. Я. Сокольникова) полностью дискредитировала идеи социалистической перестройки, приведя к власти в СНГ режимы мародеров, ни о какой эффективной экономике и не помышлявшей. Фактически, в подавляющем числе стран — членов СНГ (за исключением, пожалуй, Белоруссии) установились режимы типа Объединенных Арабских Эмиратов, либо живущие от «трубы» (нефтяной), либо от подачек РФ или Запада. Мародерство явилось вполне закономерным, потому что еще в 1928-1938 гг. Сталин физически уничтожил как «буржуазных спецов», так и идейных коммунистов, сделав ставку на мещан («зеленых»), которые воровали при любом режиме, не обременяя себя ни теорией, ни тем более, совестью. Именно эта категория «партийцев» стала номенклатурой брежневского «застоя» и именно из него выросли провинциальные «туркменбаши». Лозунги Горбачева о новом политическом мышлении, вхождении в Европейский Дом (Евросоюз) и др. могли быть реализованы только путем эволюционного изменения экономических основ, сближавших экономический базис СССР с Западом. Это предполагало стоимостную оценку недвижимости, включая землю, недра, леса, запасы пресной воды и т. д., разделение власти и собственности при сохранении планового начала и госрегулирования цен, а также социалистического уровня социальной защищенности основной массы населения СССР. Всего этого не было сделано: основное время перестройки ушло у Горбачева сначала на борьбу с пьянством и алкоголизмом и госприемку, а затем на чистку партаппарата и создание гибрида партийно-советской системы, которая все равно не предотвратила ни развала КПСС, ни разбегания советских республик в сторону «самостийности».
Отказ «семерки» в июне 1991 г. в Лондоне оказать серьезную финансовую помощь Горбачеву - против Ельцина и других будущих «туркменбаши» - предопределил развал СССР и отставку Горбачева 25 декабря 1991 г.
Так трагически для народов СССР закончилась очередная попытка кардинально реформировать «сверху» коммунистическую систему, ставшую глубинным следствием большевистской узурпации власти в 1917-ом году.
