Константиновский Давид Львович, заместитель директора Института социологии, заведующий сектором социологии образования и молодежи

Константиновский Д.Л. Уважаемые коллеги! Мое сообщение будет дополнением и иллюстрацией к тому, о чем говорил Олег Николаевич. Я буду говорить о доступности образования.
     Во-первых, что происходит в школе? В школе мы прошли путь от массовизации к отсеву так называемых слаборесурсных или социально ущемленных групп. В нашей стране примерно до 70-х годов полное среднее образование получала примерно треть возрастной когорты, затем это образование стало получать уже 60 и более процентов возрастной когорты. Что мы имеем сейчас? Посмотрите на таблицу- это динамика от начала 60-х годов по существу до настоящего времени. Очередное обследование мы проводим в этом году.
     Обратите внимание на нижний ряд таблицы – это доля, которую занимают выпуски из средних школ, дети рабочих и крестьян. Будем считать - это нижняя ступенька социальной лестницы, почти нижняя. Как видите, эта доля сократилась более чем в два раза за последние годы с начала 90-х годов. Эта табличка показывает, как эта доля сокращалась. Доля детей служащих сокращалась сначала на 14,5%, потом еще на 11%, а доля детей рабочих и крестьян с 80-х по 90-е годы сократилась на 60% и затем продолжала сокращаться далее. В чем дело? В школах у нас увеличился отсев. Он начал увеличиваться во всех классах школы с середины 80-х годов. Пик пришелся на середину 90-х. Затем отсев, как видите, уменьшился, но все равно он сейчас выше в несколько раз того, что было у нас в 80-х годах.
Что мы потеряли? Мы потеряли детей, которые должны были бы вовремя получить неполное образование, то есть основное нынешнее образование. Раньше его получали 100% детей. Здесь в верхней точке вы видите 102%, потому что тут второгодники, мигранты и т.д. Но дальше тоже второгодники и мигранты в 90-х и в 2000-х годах - здесь мы не добираем даже 90%. И это продолжается. То есть наши дети не получают даже того основного образования, которое гарантируется Конституцией.
     Теперь я покажу, что происходит дальше, когда дети заканчивают школу, - дифференциация намерений, осознание неравенства. Вот как они строят свои планы. Вы видите, что почти все дети руководителей планируют поступать в вуз, дети специалистов - также, а когда мы движемся вниз по социальной иерархии - дети служащих, дети рабочих и крестьян уже в меньшей степени планируют для себя высокий уровень образования. Здесь уже появляется в большой степени средние специальные учебные заведения – ПТУ и т.д.
     Что же происходит, когда дети пытаются реализовать свои намерения - для кого-то большие, для кого-то скромные?  Вот, собственно, такие иллюстрации, которые показывают, что для сильно ресурсных групп, для тех, кто находится наверху в социальной иерархии, их доля среди поступивших больше, чем доля среди планировавших, и эта доля среди планировавших больше, чем доля их выпуска из школы. То есть такая наступательная динамика. А для детей служащих, рабочих и крестьян динамика, наоборот, отступательная.
     Что происходит дальше? Мы видим, что дети руководителей и специалистов действительно поступают в вузы, а дети рабочих, крестьян и дети служащих – тут более ярко выраженная дифференциация. Они в бóльшей степени уступают при реализации своих планов.
     Та же самая картинка, но для самых дефицитных специальностей – финансы, экономика. Здесь вы видите, как эта разница в динамике ярко выражена у разных групп.
     Эта сфера деятельности, к которой относятся профессии, которые дети приобретают в вузах. Левая колонка – это специалисты в государственном секторе. Правая – в негосударственном. Вы видите, что дети, родители которых работают в негосударственном секторе, выбирают для себя в основном экономику, финансы, информатику, массовые коммуникации – это университетские специальности. А дети учителей, врачей, инженеров, которые работают в государственном секторе, идут в пед, мед, в технические вузы, где меньше конкурс или отсутствует плата за обучение. Здесь показана динамика реальных шансов выпускников школ и двух как бы полярных групп: наверху – это дочери руководителей, внизу – дочери крестьян. Оказывается, что дочери руководителей поступают в вуз, дочери крестьян поступают в вуз в очень малой долей. В основном для них другие пути – работа, профессиональные училища и, в конце концов, они находят для себя такую экологическую нишу. То есть мы видим, что в сфере образования у нас каждая ветвь – вузы, средние специальные учебные заведения, начальное профессиональное образование – обслуживает свои социальные слои. И каждый социальный слой, с другой стороны, находит свою сферу.
     Как различаются ориентации школьников, тех, кто учится в техникумах, тех, кто учится в профессиональных училищах?  Понятно, что, скажем, устремленность в вуз больше всего в средних школах. Там 85% - а в каких-то регионах и больше - планируют поступать в вузы. В техникум – 70%, в профессиональные училища – 30.
     Теперь о мифах. Вообще сфера образования – это сфера мифов. Я буду говорить здесь только о двух, которые существенны для нашей тематики. Нам часто говорят: «Ну и что, если дети из каких-то групп в первый год не поступили в вузы, они компенсируют это в следующие годы. Они поступят потом – через год-два». Мы провели обследования в 98-м году, а потом тех же самых юношей и девушек нашли в 2001 году. И получилась такая картинка, которую можно представить как очень оптимистическую. Дети служащих действительно частично компенсировали свое непоступление в прошлом году. Дети рабочих и крестьян тоже компенсировали. Ну а детей руководителей поступило в вузы даже больше, чем планировалось.
     Второй миф – это тот, о котором упоминал Олег Николаевич, что мест в вузах больше, чем выпускников школ, у нас слишком много вузов и т.д. Посмотрите, на что опирается такая информация. Действительно у нас прием в вузы обогнал выпуск из средних школ. Да, это так. Но на самом деле это не так. Куда идут выпускники школ каждого года? Они идут на дневные отделения, а не на вечерние и не на заочные. Поэтому надо смотреть, что происходит только на дневных отделениях. Смешивать желание поступить на дневное, на вечернее и на заочное отделения все равно, что говорить, скажем: мы выпускаем моющих средств достаточно, включая стиральные порошки, мыло, шампуни и т.д. Это разные рынки, разный спрос на разное образование.
     И вот, что получается с поступлением на дневное отделение. Он в два раза отстает от выпуска из школ. Таким образом, мы понимаем, что вузов у нас не много, а мало.
     Что происходит с возрастной когортой с  детьми примерно одного года рождения? Из них примерно  половина поступает в вузы, а остальные поступают в средние специальные учебные заведения, в начальные профессиональные учебные заведения. И часть детей остается вне образования. Я не хочу сказать, что все должны после школы учиться. Но мы видим, что происходит на самом деле. Из этой картинки, из этих данных мы должны исходить.
     И несколько иллюстраций по отношению к неравенству в сфере образования. Мы задавали такой вопрос: как вы считаете, выросла ли за последние 10-15 лет доступность  вуза для детей из таких семей, как ваши? Ответов «выросла» много там, где доход выше среднего - и совсем мало там, где доход маленький. И, наоборот, ответ о том, что возможность для поступления в вуз сократилась, очень ощутим там - более половина всех ответов в семьях, где низкий доход.
     Что можно сделать? Я знаю предложение Министерства образования – сделать  «предпервый» класс. Конечно, надо было бы начинать раньше. Дошкольное образование нужно развивать, о чем совершенно справедливо говорил Олег Николаевич, потому что если родители будут отдавать детей на год раньше в школу, то в ту же самую школу. То есть  формально направление, в котором мыслит министерство, правильное. Нужно начинать эту образовательную социализацию раньше, чтобы детей  подтянуть к какому-то общему уровню.
     Нужны другие меры. Я отношусь к оптимистам. Кроме того, что я оптимист, еще позволю себе сказать, что я социолог. Я понимаю, что кардинальные изменения могут произойти только тогда, когда общество у нас станет менее дифференцированным. Известно, что сфера образования – это зеркало общества. И хорошо бы нам сделать так, чтобы в обществе у нас не было такой пропасти между богатыми и бедными, между верхними слоями и нижними, тогда это неизбежно сработает и в сфере образования.