Остроумов Г.С.
Остроумов Г.С. (Горбачев-Фонд)
Я хотел бы выразить большое удовлетворение тем, что Николай Александрович Митрохин (человек молодой по сравнению с нами) так глубоко заинтересовался коренной, я считаю, для российского общества проблемой – идейные группировки. Идейное направление, скорее всего. Потому что за группировками должны стоять какие-то направления. Я обязательно теперь прочту его книгу. Во-первых, потому что он мне ее раньше не дал. Но мне хотелось бы ему просто одну, простите за выражение, подсказку дать.
Я думаю, что во всей второй половине ХХ века и до сего дня в нашем обществе (советском, а теперь российском) все-таки были два основных идейных направления, которые открыли себя для общества все-таки с ХХ съездом партии. Это дало обществу возможность почувствовать разницу, если говорить об идейном направлении, идейных течениях. Я, во всяком случае, отношу себя, как и многих своих товарищей по школе, по институту и по Центральному Комитету партии, к хрущевскому призыву. Нас это вдохновило, нас это подняло, если хотите, к осмыслению духовных процессов, которые происходили в нашем обществе вокруг нас. И вот водоразделы, по моему опыту, проходили отношения к идеям ХХ съезда. Идеи ХХ съезда для нас были идеями демократическими и антидемократическими – все, что связано было с борьбой против идей ХХ съезда.
Здесь только что было сказано о том, что кончилась идейная борьба на левом фланге с вторжением в Чехословакию, я думаю, что гораздо раньше. Она кончилась с приходом к власти группы Брежнева. Вот такой момент я вам позволю воспроизвести из своей собственной биографии. Один мой большой друг, который сейчас является очень видным социологом, дружил с Фроловым. Фролов в то время был помощником Демичева. Это был Юра Левада. Он знал, что я работаю в Институте права. Он мне говорит: знаешь что, вот сейчас пришел в Центральный Комитет один очень прогрессивный человек Демичев и просит: помогите мне, молодые люди, какими-то свежими, прогрессивными идеями ХХ съезда.
Я и еще несколько моих товарищей засели и писали все, что мы думали по этому поводу. Все мы восприняли уход Хрущева тогда, с одной стороны, со страшным огорчением, а, с другой стороны, нам же ведь говорили, что, наоборот, будет продолжена линия ХХ съезда. Потому что Хрущев как раз вопреки идеям ХХ съезда узурпировал власть и т.д. Я, помню, писал о правах человека. Написал Демичеву этот трактат. Потом мне стало известно, что Фролов Демичеву это даже не показывал.
Все было ясно, что идейная борьба вокруг развития идей ХХ съезда кончилась в 64-м году. И наступил период такого вульгарного, я бы сказал, выживальческого прагматизма - удержаться у власти. И наступил идейный вакуум. Это там - на самом верху.
Но все-таки в среде молодой, в среде научных работников, я общался тогда главным образом в академической среде, а потом в среде работников Центрального Комитета партии, с которыми я познакомился благодаря работе в журнале «Проблемы мира и социализма». Я почувствовал, что там, в этой среде, а потом я узнал, что и в аппарате ЦК КПСС, где мне пришлось 20 лет проработать, если говорить об идейных течениях, то были вот эти два идейных течения и никаких других. Это продолжение демократических идей ХХ съезда и борьба против этих течений, затормозить их, консервативного направления.
Другое дело, что было очень много людей в любых отделах (в одних больше, в других меньше), которым была безразлична эта идейная борьба. Им было важно угодить начальству. Таких тоже было много. Но какое отношение имеет это к идейной борьбе? Идейная борьба, идейное направление. Были, есть и остаются по сегодняшний день два направления – это продолжение развития демократических идей, начало которым в нашем обществе положил ХХ съезд, если говорить о второй половине ХХ века, и борьбы против них.
Сейчас это видно. Смотришь телевизор сейчас и видишь: берут какой-то библиографический фильм, в котором лягнут обязательно Хрущева, лягнут обязательно Горбачева. Недавно я смотрел фильм «Судьба Сергея Ахромеева». Рассказывается о нем, правильно говорится очень многое, насколько это был патриотически в самом лучшем смысле этого слова настроенный человек, настоящий офицер.
И вот все сводится к тому, что то ли психотропным оружием его угробили, то ли каким-то образом еще. Говорится о предательстве Горбачева. Потому что, видите ли, Горбачев вот эту «Оку» забраковал. Ахромеев доказывает будто бы Горбачеву, что «Ока» стреляет только на 480 километров. Это оружие меньше средней дальности. Тут же выступает конструктор этой «Оки» и говорит: «Ока» могла запустить атомную ракету в любую точку Европы. Значит, до сих пор идет борьба за то, чтобы скомпрометировать идеи ХХ съезда, которые развивал Горбачев, из чего и родилась, в общем-то, перестройка.
Я желаю Николаю Александровичу продолжить его работу и все-таки посмотреть, если говорить об идейных группировках, ХХ съезд, его продолжение и борьбу против ХХ съезда. И, кстати говоря, о национальном вопросе, который является, на мой взгляд, одним из аспектов вот этой же самой борьбы. Потому что я могу вам сказать из своего личного опыта. Я был знаком с сотнями людей партийных работников и скажу, что в большинстве своем, как только человек стоит на позиции ХХ съезда, никакого антисемитизма у него и в помине нет. И, наоборот. Все. Я кончил.
Черняев А.С. У меня небольшая реплика, которая навеяна выступлением В.М. Межуева относительно раскола в обществе. Есть еще один аспект, без которого понять, что происходило, нельзя. Раскол происходил в душах, в головах у многих людей.
Пару лет тому назад я восстановил свой 20-летний дневник с 1972 года по 1991 год. Я его записал на дискету. Он в архиве есть. Это полторы тысячи страниц. Записывал я там все, работая в аппарате ЦК КПСС. Вы найдете в этом персонаже автора дневника всё – все идеи, все ошибки, все заблуждения, все прогрессивные порывы, все отчаяние, весь ужас от того, что происходило вокруг, что он наблюдал в Секретариате, Политбюро, общаясь с Брежневым, общаясь с Андроповым и т.д.
Я говорю, что, не зная, не проникшись, вот этим двоемыслием, которое существовало на протяжении всего послевоенного периода, двоемыслие, которое для меня кончилось только с переходом к Горбачеву, очень трудно будет понять людей, которые тогда делали политику, помогали делать политику и помогали поворачивать ее туда или сюда.
Кстати, этот диск (там полторы тысячи страниц) лежит уже целый год в архиве, и ни один человек этим не заинтересовался. Вы говорили о механизме, как вырабатывается политика. Там описано по наблюдениям на Секретариате, на Политбюро…
Двоемыслие – это страшная вещь, которая поразила всю интеллигенцию, более-менее мыслящую.
