Ландобасо А.И.

Ландобасо Андрес Индальесьевич - руководитель центра средиземноморских и южноевропейских исследований института Европы РАН

Дорогие друзья, я хотел бы начать со слов благодарности в адрес президиума, в адрес Михаила Сергеевича за то, что он нам предоставил возможность поприсутствовать, выступить. Разрешите мне направить свои слова благодарности издателю за столь замечательное издание.
Мне удалось ознакомиться с этой книгой почти лет 10 тому назад, потому что эта книга действительно мировой бестселлер. И как только она появилась на полках, она уже представляла тогда огромный интерес. Я помню, что и в Париже, и в Испании эта книга скупалась (это большая редкость для Запада) несколькими экземплярами.
Книга представляет собой совершенно удивительный документ со всех точек зрения. И с точки зрения композиции, с точки зрения содержания, с точки зрения самого жанра. Хотя жанр, вы знаете, широко известен, даже для Испании он хорошо известен …….Рибарне. Подобные издания были и с Филиппе Гонсалес. Упомянутая сейчас книга «С королевой Софией».
Но, тем не менее, эта книга совершенно особенная в том смысле, что она показывает со всей очевидностью, во всей полноте совершенно выдающуюся фигуру на политическом небосклоне Европы, которую являет собой Хуан Карлос.
Хочу сказать, что приехал он в Испанию в 10-летнем возрасте, совсем маленьким ребенком. Франко, о котором здесь прозвучали, если я правильно понял, слова одобрения или даже восхищения как человеком, как политическим деятелем, мне трудно об этом судить, я не жил в ту эпоху, хотя по рассказам моего деда, который в ту эпоху был военачальником на Северном фронте в Испании, этот человек был очень ограниченный и плохо учился в школе, но очень хитрый.
Голос. (Не в микрофон) Где сражался ваш дед?
Ландобасо А.И. (?) Мой дед сражался, безусловно, на стороне Республики, поскольку мой отец появился здесь. Мой отец - ребенок войны. Моя мать русская.
Франко очень хорошо знали другие мои родственники лично. И у них было свое впечатление об этом человеке. Но дело в том, что Франко это человек, который, принимая Хуана Карлоса в 10-летнем возрасте, принял его в Тронном зале Бардо, где он проживал, в мундире для того, чтобы произвести впечатление на 10-летнего мальчика. И Франко сделал все для того, чтобы подавить своим видом сознание вновь прибывшего маленького мальчика. Первое, что он спросил: как себя чувствует Его Высочество, имея в виду его отца, графа Барселонского. И для меня очень показательно то, что я сейчас скажу. Для меня это очень символично. Маленький мальчик. В этот день, кстати, убили монархиста в тюрьме. Это день казни монархиста. Франко казнил монархиста в этот день. Это все было продумано Франко, приурочено к приезду принца.
Так вот. Он спросил, как себя чувствует Его Высочество. И маленький мальчик, нисколько не смутившись вот этой помпезностью, холодностью, генеральским мундиром Франко и тому, что ему рассказывали адъютанты, он сказал: "Его Величество (он подчеркивал), спасибо, чувствует себя хорошо». Это был тот период, когда Франко делал все, чтобы подчеркнуть, что его отец, граф Барселонский – это всего Высочество и не Величество. В этом ответе проявляется характер Хуан Карлоса, который он продемонстрировал на протяжении всей своей дальнейшей судьбы, своей политической карьеры.
Я происхожу из семьи республиканцев. Мой дед воевал против Франко. Воевал до последнего. Попал потом в концлагерь в Испании. Моя мать русская, из семьи Ивана Петровича Павлова, из старинного российского рода, единственная крестная дочь Максимилиана Александровича Волошина. Так что я впитал в себя соки и истории двух стран и, может быть, больше, чем кто-то другой из исследователей,  имею особый интерес к этой стране, к фигуре Хуана Карлоса и к этой истории.
Мы провели 29 мая очень большую международную конференцию на тему  25-летия демократизации в Испании, посвященную Конституции, "Уроки для России" в Институте Европы. Кто хочет, может познакомиться с публикациями по этой конференции. Очень много схожих вопросов там было поставлено. Там выступал весь свет испанистов и не только испанистов. Сегодня поэтому я ограничусь лишь только двумя тезисами.
Первый тезис, который я себе сегодня хотел бы позволить, это то, что опыт для России, который мы могли бы прежде всего извлечь из опыта Испании. Да, конечно, конституция. То, что конституция брала за пример принципы федерализма и бюджетного федерализма Германии. Это очень важно и, безусловно, необходимо делать. Но все же что же самое главное, что можно взять из транзитного опыта? Я считаю, это консенсус. Это воля к победе. Это стремление всех, без исключения, сил, а я сейчас их перечислю, это необходимо сделать. Всех сил стремление к общему знаменателю. Это, конечно, бесценный дар. И аналогов искать не надо.
Я скажу, кто участвовал в этом процессе, чтобы было понятно. Это были и франкисты, у которых руки были по локоть в крови. Это были коммунисты. Кстати, кто такие были коммунисты? Коммунисты – это была колоссальная, мощнейшая организация, это одна из самых мощных организаций в Европе. У них была своя экономика, своя армия. В 1952 году только коммунисты сложили оружие. В 1939 году закончилась гражданская война. Последний бой был в … в 1952 году, испанские части сложили оружие. У них было финансирование. У них была моральная организационно-информационная поддержка. Поэтому были и националистические организации. Шесть правительств, включая баскское и каталонское… правительство, были в изгнании.
Поэтому консенсус – это вещь, о которой стоит писать, говорить и нести в средства массовой информации в России. Вот, что самое главное.
Но вместе с тем я не могу это обойти молчанием. Случайно у профессора Медведева прозвучало, но, мне кажется, это чрезвычайно важно. Нельзя не сказать о двух чрезвычайно важных обстоятельствах. В 1948 году (это зимний период 1948-49гг.) первые контакты между Гидерадоксом и Франко, т.е. отщепенцами, как их называли, бункера, встречались в Париже, и был первый черновик конституции в 1948 году. Встречались с представителями левых в Париже, в том числе с коммунистами, предлагали им: давайте искать путь к консенсусу. Нужен консенсус. Хватит. Гражданская война, мордобой. Давайте мириться. Давайте искать точки соприкосновения. Жалко ушел Хуан Карлос Видаль. У него был блестящий доклад о Деонисио … , который воевал в "Голубой дивизии". Вернулся в Испанию и стал из антифранкиста социал-демократом. У него был блестящий доклад на нашей конференции. Он участвовал в этом процессе 1948-49 годов. Об этом мало кто пишет. Это написано в моей главе "Конституционализм, парламентаризм", Москва, "Наука", 1984 г., под редакцией Светланы Петровны Пожарской. Там я подробно об этом пишу.
Нельзя не сказать о роли компартии. Я иногда слушал и думал, кто же участвовал в процессе консенсуса? Король и Адольфо Суарес? Кто были участниками этого процесса, результатом которого была конституция. Был документ, безусловно. Но кто участвовал в процессе? Участвовали политические силы и, прежде всего, партии. Кто в подполье, кто легализовано, но партии, политические силы.
И здесь нельзя не сказать, это  мы пойдем против правды. В 1953 году умирает Сталин. В 1957 году, еще не успело остыть тело Сталина, испанские коммунисты на УП конгрессе Компартии была принята программная резолюция, которая так и называлась …. . Не было слова "консенсус". Оно появилось в 70-е годы. В 1976 году оно появилось.
"За национальное примирение". Почему этот документ стал в 1957 году программным документом компартии? Почему это произошло? Почему компартия встала во главе процесса консенсуса, примирения, а не социалисты? Социалистов не было вообще. Давайте называть вещи своими именами. Не будем, как говорится, обманывать сами себя.
Социалисты вообще - это была группа, так называемая группа историков во главе с почти 80-летним Льеписом в Париже, которые сами себя называли …историкос. Их было 100 человек. И никакой соцпартии не было. Они появляются как партия в 1974 году на конгрессе … во Франции. Им французы дали деньги на съезд, и они превращаются в партию. Их не было до 1974 года. Поэтому во всех этих переговорных процессах участвовали коммунисты. Но какие коммунисты? Это были, конечно, гитерадоксы(?).  И об этом я хочу с особой откровенностью сказать.
Вы знаете, что в период иммиграции было несколько центров иммиграции, где группировались левые интеллектуалы. Это, прежде всего, Париж. Это был Бухарест. Это была Москва. Это была Прага. В Москве сложилась группа коммунистов-гитерадоксов(?), людей, мыслящих, как их называли, не так. Но с ними считались, поскольку все они были доктора наук, большие умницы, у них был международный опыт, они читали лекции на Кубе, в Аргентине и т.д. И ЦК Компартии с ними не мог не считаться. Я их назову. Сейчас время такое, что я могу их назвать. Это Анастасио Вансилио. Это Пабло Андрес. Это Хуан Висонс и т.д. То есть это было около десяти человек интеллектуалов, которые были не согласны с просталинской и такой жесткой линией партии. О ней много писали, говорили. Но самое главное они в личных беседах привели руководство, прежде всего, Долорес и ее окружение, т.е. верхушку здесь в Москве к мысли о том, что … и через них они повлияли на руководство партии. Долорес при всем моем уважении к этой фигуре как вождю, она могла действительно мертвого поднять из могилы и бросить в бой, но в интеллектуальном отношении она не Сафо, она лидер, но другого плана. И вот они повлияли на эту группу здесь в Москве. И через них пришел черновик в руки Жорди …, который был один из семи, которые писали черновик конституции в Испании. Расклад был такой. Там было четыре представителя СДЦ партии Адольфо Суареса, которой сейчас не существует. Там один социалист. Там был один от альянса  …  Это был сам … дядя нынешнего посла Испании в Москве. И там был Мигель Рокко, который был каталонским националистом, но как бы от всех националистов он выступал и Жорж де Сетура(?), член КЦ Компартии Испании, который приехал уже с черновиком, датируемым 57-м годом.
Вот таким, может быть, немножко опосредовательным образом, но я считаю, что об этом нельзя не сказать, что конституционный процесс при всем притом, что, да, консенсус, поддержан всеми политическими силами. Но прежде всего, вот та искра, из которой возгорелось пламя, была все-таки здесь в Москве, среди тех интеллектуалов, которые шушукались на кухне, какие-то обрывки бумажек передавали друг другу десятилетиями. В результате родилось то, о чем я говорю, а именно решение 7-го конгресса.
И резюме. Мне хотелось бы отметить, что, да, конечно, модель переходного периода в Испании, опыт переходного периода – это всемирное достояние. Мы можем говорить о всемирно-историческом значении переходного периода Испании. И этот опыт переняли страны Латинской Америки. Их можно перечислить. Это и Уругвай, и Бразилия в свое время, и Аргентина и другие. Это и Азия. Их тоже можно перечислить. Это и целый ряд стран Африки. Их лидеры это подтверждали. Это Центральная и Восточная Европа. Существовала межпарламентская комиссия между Венгрией и Испанией по изучению испанского опыта. Были целые документы. Венгры пытались по этому пути идти. Была попытка и в Советском Союзе. Если вы помните, в 1991 году была неудачная попытка организовать в Академии общественных наук многодневный семинар. Приехал Фелипе Гонсалес, приехала оппозиция. И они стали нам читать буквально лекции с трибуны на испанском "Как мы делали перестройку". Но это тоже не очень пошло. На этом все и закончилось. Было издано очень много литературы на эту тему, но корни все это дело не пустило здесь. Поскольку в России специфика настолько велика, настолько испанский опыт здесь трудно применить. Основные вехи испанского опыта очень трудно применить. Прежде всего, то, о чем я сказал, это консенсус. Вот то, чего я не вижу в России. При всем моем желании увидеть хоть какие-то параллели, их нет.
На техническом уровне, т.е. если кто-то может меня спросить, а по форме что-то было, может быть, пакт Манклоо(?), может быть трехсторонняя комиссия, профсоюзы, работодатели. Ведь она же есть в Москве. Она есть и на федеральном уровне. Ну, может быть, какие-то отдельные синкопы(?), какие-то отдельные аспекты мы и могли бы через увеличительное стекло увидеть. Другое дело, что пафос переходного периода, там гражданская война, там жертвы, здесь гражданская война, 10 миллионов безвинно павших, из которых только полмиллиона военнослужащих (я имею в виду Россию) погибло в гражданской войне 10 млн.человек, из которых 500 тысяч военных. Конечно, Испания не может с этим сравниться. Там таких жертв не было. Но тот факт, что там довлела тень гражданской войны. И в Советском Союзе, и в России всегда присутствовала идея гражданской войны. Дышала в затылок эта идея. Вот в этом смысле параллель я, может быть, определил это как параллель, но не более того.