Х.К. Видаль

Хуан Карлос Видаль - директор Института Сервантеса в Москве

Я хочу поблагодарить Фонд Горбачева за приглашение принять участие в этом мероприятии. Для меня огромная честь сидеть за этим столом вместе с Михаилом Сергеевичем Горбачевым. И для нашего института большая честь принять участие в этом Круглом столе.
Большое спасибо за высокую оценку работы Института Сервантеса, но хочу сказать, что эта прекрасная его работа во многом следствие работы также русских сотрудников этого института.
И также я хочу поблагодарить госпожу Здравомыслову за всю подготовительную работу и  за то усердие, за то вдохновение, с которым она готовила этот Круглый стол.
Я с трудом могу причислить себя к исследователям, и в этом есть свои позитивные и свои негативные стороны. Но я обратил внимание на то, что транзитология, как любая наука, рационально подходящая к вопросу, оставляет за рамками своего внимания некоторые крайне важные темы. Конечно, научные модели и параметры крайне важны. Но так же важны такие факторы, как воспоминание, как психология, как совместные переживания, как тот как бы багаж воспоминаний и ощущений об эпохе.
Я как раз хочу поговорить об этом багаже воспоминаний, который в той или иной мере отражает ту роль поколения, которое осуществило испанский переходный период и именно на этих воспоминаниях я хочу остановиться.
Я хочу вспомнить в этой ситуации две фразы, два понятия, введенные Ортегой-и-Гассетом. Первое – это понятие поколений, которое он очень часто употреблял. А затем его знаменитая фраза из статьи о старой и новой политике, где он говорит такую знаменитую фразу, которую вчера как раз цитировал господин Сиснерос, что Испания – это проблема, а Европа – это разрешение проблемы. Так вот из этих трех пунктов - воспоминания как целостность, понятие поколения и понятие «Европа» - я постараюсь создать такой своеобразный политический салат. Посмотрим, что получится у меня.
Я думаю, что, прежде всего, испанский переходный период – это попытка пережить период гражданской войны, превзойти его, что ни в коей мере не означает, что в Испании существует опасность новой гражданской войны. Но обозначает ли, что у всех нас было ощущение необходимости превзойти все те воспоминания о гражданской войне, которые в той или иной мере определили наше поколенческое самосознание. И мы ощущали задачу – создать новую культуру, новое поколенческое самоощущение, которое бы уже оторвалось от периода гражданской войны. Здесь очень важно обратиться к теории поколений, предложенной Ортегой-и-Гассетом, который считал, что каждое новое поколение привносит новое понятие, новые представления, новые политические установки, и таким образом поколение имеет обновленческую силу в процессе развития страны.
Здесь важно учитывать именно то, что Европа как раз была той культурной политической моделью, в которую мы хотели войти, и которую наше поколение воспринимало как модель для своего существования. И что очень важно, что именно поколение короля и стало тем самым поколением, которое повело за собой испанский политический процесс - даже, например, такие фигуры, как Мануэля Фраго. Очень важно, что это поколение не принимало участие в политических решениях периода гражданской войны. Оно не несло на себе ответственность за гражданскую войну в Испании. Но в той или иной мере пережило последствия гражданской войны, пережило его влияние на собственную жизнь.
Очень важно, что в тот момент, когда король возглавляет страну, в 75-м году ему как раз исполняется 38 лет, когда король выбирает Суареса на руководящий пост. Именно в этом году Суаресу исполняется 40 лет. А Филиппе Гонсалес возглавляет испанское правительство в 42 года. Что касается членов конституционного совета тех семерых, кто редактировал текст Испанской конституции, за исключением Мануэля Фраги, который на 15-20 лет старше, им всем примерно 38-40 лет. Жорди Пужоль, который возглавляет … - автономное правительство Каталонии, также 42-летний политик. Мы могли бы продолжить долгий список руководителей испанской политической жизни из того же самого поколения.
И что очень важно, на выборах в июне 77-го года Испания как раз голосует за те политические партии, лидеры которых относятся к данному поколению. Те партии, которые достигают наилучших политических результатов, это партии лидеры которых от 38-42 лет.
В какой-то мере наблюдается откат от тех политических партий, которые возглавляют люди предыдущего поколения, воплощающие те самые идеи, которые новое поколение в той или иной мере хочет превозмочь. В какой-то мере это, конечно, несправедливо. Но один из уроков, которые предоставляет нам демократия, это то, что демократия необязательно должна быть справедливой и даже не должна быть справедливой.
Можно сказать, что несправедливой было политическое поражение Мануэля Фраги, который был одним из политиков, открывших Испанию Европе, который был отцом многих политических преобразований. Точно так же был несправедлив политический проигрыш … Карильо, лидера политической партии, который так же одним из первых шел к национальному примирению.
Точно так же можно говорить о том, что несправедливой демократическая судьба была к Хуакино Родриге Хименесу или к такому политическому лидеру, как Сьеро Гальвано. Но такова была их политическая судьба. Люди хотели видеть новые лица и представителей нового политического поколения.
Все молодые политики, которые создали объединение демократического центра, таким образом, создали тот самый ствол, на котором будет произрастать испанская демократия. Его создал Адольфо Суарес, к которому присоединились участники франкистской политики – но те, кто не занимал каких-то ключевых политических должностей при Франко или руководители монеритарных политических партий, которые находились в оппозиции к режиму Франко.
Вот эти политические силы, возникшие в тот период в Испании, сложно объединить по какому-то политическому принципу. Там были  демократы, националисты, социал-демократы, демократы-христиане, самые разные политические партии. Точно так же, как сложно объединить их по какой-то единой экономической программе. С точки зрения экономических концепций никто из них не сомневался в необходимости государственного участия в экономике, никто не сомневался в типе трудового законодательства, в том, что Испании когда-нибудь придется вступить в общемировую экономическую систему, то есть их экономические точки зрения были в той или иной мере близки.
Но то, что объединяло все эти политические партии, - это цель создания толерантного, нового общества, гражданского общества, в котором все партии могли бы иметь возможность на существование, иметь возможность для поиска общего языка во имя построения новой Испании. Это - политическое пространство плюрализма, понимаемого в самом широком смысле слова. Плюрализм, который также распространяется на понятие новой избирательной системы.
Выборная система, которая позволяет, чтобы голоса националистически ориентированных партий имели тоже серьезное участие в политическом процессе. И таким образом об этом уже сказал министр-советник господин Мойано – это достижение политики консенсуса. Политика, которая определяет, что для достижения консенсуса, для достижения единства необходимо наличие минимальных общих политических установок, которые дают возможность поиска общего политического языка. Таким образом, те политики старших поколений, которые в какой-то период исчезают с политической сцены, они имеют возможность затем вновь включиться в политическую жизнь, встав на эту базу консенсуса и базу примирения.
И таким образом основной и образующей идеей объединения демократического центра была идея соединения, в отличие от идеи размежевания, которая руководила республиканской политикой и затем привела к гражданской войне.
И здесь мы на этом примере можем убедиться в том, что создание этого общего багажа представления, общего багажа воспоминаний строится на дискуссии с предыдущим политическим периодом, с предыдущими установками и дает возможность создания и построения политической системы, построенной на принципе консенсуса.
На этом Круглом столе также говорилось о тех сложностях, которые переживал переходный период.
Один из известнейших испанских политологов, который уже долгое время живет в эмиграции, Хуан Хосе Линч в своей книге, которая называется «Разлом демократии», говорит о том, что одна из крупнейших проблем, которая может стоять на пути демократии, - это экономическая слабость. Это как раз была одна из главных проблем, стоящих перед Испанией 77-78-го года. Это была катастрофическая экономическая ситуация, поскольку франкизм ни в коей мере не смог преодолеть последствия кризиса 73-го года. И последствиями этого кризиса стала и инфляция, и падение зарплат в совершенно невероятном темпе.
На примере испанской истории можно увидеть, как политика консенсуса отражается и в экономической сфере. Потому что в Испании начался образовательный процесс, который отразился не только на политическом мире, но также и на обществе как таковом. Стал возможным не только диалог внутри политического мира, но и диалог с обществом, и диалог с социумом. Пакт Манклоо позволяет найти общий язык с профсоюзами, дает возможность найти сдерживание монетарной массы, дает возможность достичь того, чтобы зарплаты росли, невзирая на инфляцию. И также компромисс со стороны правящих сил и их обязательства на проведение в будущем реформ, в результате чего последствия и тяжесть этого кризиса в равной мере распределилась между разными секторами общества. И мы видим здесь, что груз нового эмоционального опыта этого поколения служит и для разрешения экономических проблем.
И еще. Я очень кратко остановлюсь на трех проблемах переходного периода и на том, как их можно разрешить. У меня был опыт и испанского переходного периода, и польского переходного периода, так как с 94-го по 98-й год я жил в Польше и подготовил книгу-интервью с Гремеком. Переходные периоды всегда переживают некий период сомнений. То есть первые 3-4 года – это период, когда новый процесс пытается понять, в какую сторону направиться. И мне кажется, что здесь как раз работает инерция воспоминаний прошлого комплекса психологического опыта, который необходимо преодолеть за эти первые годы. Например, в Испании это было совершенно точно с 75-го по 77-й год во время правительства Арияса(?) Новарро. А когда Новарро пытается объединить ценности предыдущего режима с либерализацией этого режима, который позволяет включить в себя те ценности, которые ему изначально не принадлежали. И это оказывается совершенно невозможным, потому что или необходимо открыть новый способ мышления, новую систему ценностей поколения, или построение нового комплекса идей становится невозможным.
Я думаю, что в Польше произошло нечто подобное. Они были так счастливы историческим опытом «Солидарности», ее успехом, что они считали, что из самого народного движения может возникнуть нечто, что даст новую концепцию, превосходящую буржуазный мир. И здесь они также пребывали в этом периоде сомнений до тех пор, пока они не пригласили в Варшаву Хуана Хосе Линча. И Линч сказал им: «Вы должны оставить ваши иллюзии. Существует только демократия на основе политических партий, и демократия, которая как бы строится на политических партиях».
Также еще одна проблема, которая может возникнуть у переходного периода, - это отсутствие высшей инстанции, которая в той или иной мере стоит и может иметь возможность для разрешения политических конфликтов. Я думаю, что это не необходимый фактор, но фактор, который может очень серьезно помочь для разрешения проблем переходного периода. И таковым фактором в Испании была монархия.
Я считаю, что для молодых демократических режимов крайне важен такой орган, который может воплощать в себе консенсус. Кто-то, кто в случае кризисов, в случае возникновения проблем может постараться найти общий язык - примерить, посоветовать. Или показать силу, как произошел с участием короля переворот в Испании, и особенно в таком обществе, как в испанском, где могли возникнуть серьезные проблемы между различными политическими силами.
Я думаю, что никто лучше, чем испанский король, не может воплотить образ человека, который пытался создать психологический комплекс новых поколенческих идей, эту конституционную монархию в европейском стиле. Потому что в какой-то мере он также исходил из того багажа семейных воспоминаний, которые он ощущал как нечто, что ему необходимо преодолеть, поскольку с 31-го года королевская семья находилась в изгнании. Потому что когда испанская монархия проигрывает муниципальные выборы в Мадриде Альфонсо ХIII решает эмигрировать, уехать из страны, считая, что монархия не стоит ни капли пролитой крови. Поэтому, я считаю, что и в этом аспекте роль короля оказалась фундаментальной. А тот король, который уже как бы пережил политические проблемы еще до начала гражданской войны в Испании, который при этом желал для своей страны и для своего народа построения такого будущего, где никто не должен отправляться в изгнание, где все проблемы можно разрешить путем диалога, и где он (и об этом он говорил с самого начала) может быть королем всех испанцев.