Д.В.Аносов

Я являюсь председателем комиссии по школьному образованию Отделения математики Российской академии наук. Комиссия должна оказывать помощь органам образования в вопросах, связанных с содержанием математического образования. Все остальное - вроде бы не наше дело. Но когда разговариваешь с педагогами или с вузовскими работниками, так или иначе связанными со школьными проблемами, то видишь, что в данный момент заботы о содержании образования в значительной степени отступают на второй план по сравнению с основным вопросом: что сейчас происходит, какая реформа готовится?

В сентябре прошлого года проходила конференция под названием: "Математика и общество: математическое образование на рубеже веков". Я был одним из сопредседателей ее оргкомитета. Другие сопредседатели - Виктор Антонович Садовничий, коего представлять не надо, и Роман Григорьевич Хазанкин - школьный учитель из Белорецка в Башкирии.

У нас были секции школьного и высшего образования. В первой было две подсекции. Во-второй - четыре. Так что в основном работа шла по шести подсекциям, где можно было сосредоточиться на конкретных вопросах преподавания математики в том или ином случае. Но как только весь народ собирался вместе на пленарных заседаниях и "круглых столах", сразу же поднимались вопросы общего характера. И это нашло отражение в решениях конференции.

В нормальных условиях многих из этих вопросов вообще бы не возникло. Секретарь Совета Безопасности Российской Федерации Иванов в интервью "Независимой газете" от 29 ноября прошлого года сказал: "О намерениях власти общество судит по случайной, обрывочной, противоречивой информации. Это стало серьезным препятствием для общения представителей власти с населением. Яркий пример тому - основные положения социальной реформы и, в частности, реформы образования. После многочисленных заявлений и следующих за ними опровержений понять, что же собирается делать государство в сферах, затрагивающих жизненные интересы практически каждого россиянина, уже вряд ли возможно. В российском информационном поле практически отсутствует диалог государства с гражданским обществом, народа с властью".

Но даже и эта критика, исходившая от человека, занимающего видное положение в государственном руководстве, не подействовала. Иванов говорил о гласности, то есть об информации, адресованной всему обществу. Есть на свете еще экспертиза. В частности, в нашей стране экспертизу содержания образования всегда осуществляла Академия наук. Она тоже не имеет информации о происходящем. Нельзя же считать достаточным участие академика Платэ, курирующего эту секцию вопросов в Президиуме Академии, в одном-единственном заседании в Министерстве образования, к которому он едва ли мог подготовиться. Ему пришлось ограничиться тогда заявлением общего характера о значении отдельных общеобразовательных дисциплин, особенно химии, что, конечно, было совершенно правильно по существу, но, прозвучав в отрыве от конкретных концепций, стандартов и учебных планов, не могло иметь последствий.

Одно время казалось, что Министерство образования начинает налаживать сотрудничество с Российской Академией наук, и я с удовольствием упоминал об этом в одной из своих прежних публикаций, но потом эта связь прервалась. Если будет желание, я могу подробнее рассказать, как это начиналось и как прервалось.

Может быть, экономисты, являющиеся главными разработчиками теперешней реформы, не нуждаются в нашем мнении. Смею думать, что тогда результаты не могут быть лучше, чем в экономике, которая как-никак является их специальностью. Вопросы, касающиеся человека и общества, часто кажутся иллюзорно ясными, решающимися на основании личного опыта и разума даже одного-единственного человека, а на самом деле они сложны, будучи связанными со многими факторами, различными целями и т.д. Причем эти факторы, не согласующиеся друг с другом цели могут даже не осознаваться.

Возможно, разработчики избегали преждевременной дискуссии, и пока проект недоработан. Но когда же его обсуждать, если начало широкомасштабного эксперимента - сентябрь, тогда будут затронуты сотни тысяч учащихся, а соответствующее правительственное решение надо принимать еще раньше, вероятно, уже сейчас. И учтите, что у многих из тех, кому надо бы принять участие в обсуждении, основные обязанности все-таки другие, а летом большинство уходят в отпуск. Получается, что до начала эксперимента никакого серьезного обсуждения не будет.

При подготовке реформы конца 60-70-х годов была большая гласность. Неудачным, прежде всего, тогда был сам замысел реформы, о чем мне и другим не раз случалось говорить. Были и организованные недостатки. Основными из них были два. Первое. Те же самые люди, которые разрабатывали реформу, сами у себя принимали работу. При крупномасштабных мероприятиях это недопустимо. Об этом, кстати, уже писали при советской власти. И второе, что не прорабатывались в опытном порядке никакие варианты. Попробовали в нескольких школах сразу всю реформу в том виде, как она была предложена, и решили, что это хорошо.

Как я понимаю насчет вариантов, теперь, может быть, будет лучше, потому что предполагается проводить эксперимент в больших масштабах. Можно думать, но мы об этом не услышали и сегодня, что возможны какие-то варианты. Но если и будут варианты, то какие? Будут ли это варианты одного и того же дела или варианты будут состоять в том, что в различных условиях будут испытываться по отдельности различные элементы реформы? Мы этого не слышали.

Нам раздали документы "Основные направления социально-экономической политики правительства Российской Федерации". Но там содержатся некие общие положения. А вот документов "План первоочередных мер на ближайшие годы" и "Приоритетные задачи правительства", которые, видимо, должны конкретизировать этот документ, я, например, не видел. Невольно возникает вопрос, что это - скромность разработчиков или скрытность, или забота о сохранении государственной тайны?

Что же касается того, кто будет принимать работу, то, как я понимаю, пока все обстоит по-прежнему, т.е. как разрабатывают реформу под эгидой Минобразования и Российской академии образования, так они сами же у себя работу и будут принимать. В связи с этим должен сказать, что в последнее время возникло предложение о создании вневедомственной государственной комиссии по реформе образования при Президенте или при Федеральном Собрании. Обращаю внимание, - вневедомственной, а не парламентской. Потому что в Парламенте некая комиссия есть, но сколько в ней людей, которые по своей работе знакомы с теми или иными сторонами дела в области образования, да и не может Парламент иметь специалистов по всему на свете?

Значит, до сего времени не имелось не только предмета для обсуждения детального проекта реформы, но и твердой исходной позиции, из которой можно было бы проводить обсуждение. Таковой должна быть четко определенная цель образования: кого мы хотим учить и зачем.

Если быть последовательным, то пока цель не определена, можно даже спросить: нужны ли вообще изменения в школьном образовании? Но даже и при нынешней неопределенности понятно, что отчасти изменения не то, чтобы нужны, а неизбежны. В основном система школьного образования сложилась в середине 30-х годов, когда оно было по существу элитным. Об этом было сказано в выступлении Кузьминова, не буду повторяться. Но замечу, что в решениях ЦК ВКП(б) того времени так и было сказано, что важнейшая задача школы - готовить молодежь к поступлению в вузы. А вузы, как мы знаем, в то время были преимущественно техническими. Вот это было ясной формулировкой задачи, которая отвечала нуждам того времени, т.е. индустриализации.

Но уже давно у нас осуществляется всеобщее школьное образование. Какова его теперешняя цель, всех ли надо учить одинаково? В выступлении Кузьминова прозвучала, если я правильно понял, мысль, что не надо всех учить обязательно. В начальных классах, конечно, да, но потом нужно разветвление по профилям. Когда и по каким профилям? Все ли должны проходить полный школьный курс? Насколько я понимаю, официальная тенденция Министерства образования - все 11 или 12 классов, но в рамках этой 11-12-летней школы постепенно вызревает 9-летняя.

Пока не сказано, какие цели преследуются, обсуждение теряет точку опоры. В Законе об образовании и в принятой год назад на Всероссийском совещании работников образования национальной доктрине образования и концепции образовании 12-летней школы цель указана далеко не так конкретно, как это было в 30-е годы. Смысл сводится к тому, что нужно обеспечить основы образования и культуры. Возражать не приходится, но былой четкости здесь нет. Возможно, в нынешних условиях в одной фразе лучше и не скажешь. Тогда пусть это будет не одна, а пять фраз, да еще и с абзацем поясняющих и конкретизирующих комментариев. Пусть это даже будет не в Законе об образовании, а в каком-нибудь другом нормативном документе, но обязательно исходящим от высшего законодательного авторитета, и пусть эти пять фраз создадут в конечном счете такую же ясность, как в 30-е годы.

Я понимаю, что и Министерство, и Российская академия образования, и прочие организации и отдельные лица как-то мотивируют свои предложения и свои меры. Но ведь в общественных вопросах какие-то доводы можно приводить в пользу несовместимых друг с другом предложений. А выбор должен делаться не потому, что кому-то так кажется лучше, а на основании каких-то четких критериев. В лучшем случае, Министерство могло бы выработать такие критерии, проведя настоящее, а не фиктивное обсуждение этого вопроса. Но если это будут только критерии Министерства, которые все равно могут измениться при первой же кадровой перестановке, а то и до нее, они не будут иметь необходимого авторитета.

Сейчас имеется два документа, затрагивающие перспективы нашей образовательной системы. Это - "Стратегия для России" и "Основные направления социально-экономической политики правительства Российской Федерации на долгосрочную перспективу". Как я понимаю, второй документ конкретизирует некоторые положения первого. В обоих есть разделы об образовании. Во втором документе он намного больше, но принципиальные положения те же.

В обоих документах четко сказано об огромном значении образования на всех уровнях для нашей страны. И это там не просто декларировано, но и мотивировано. Сказано, что по человеческому потенциалу мы на уровне развитых стран, но по ряду других показателей - на уровне развивающихся. Однако к 2005 году надо подтянуться с подготовкой этого самого человеческого потенциала, а то и по этой части станем развивающимися. Сказано также, что образование и воспитание должны прививать человеку новые социальные навыки и роли, развивать культуру социального поведения. Это относится ко всем. Причем в среднесрочной перспективе обращено особое внимание на уровень общей образованности в 2005-2010 гг. Я не берусь судить точно ли сказан год, думаю, они и сами не поручатся, что это именно 2005-й, а не 2004-й или 2006-й год. Но в принципе это совершенно правильно.

Что же касается специалистов, то особенно отмечается, что надо организовать подготовку специалистов по всем сторонам социальной сферы. Но сегодня было справедливо сказано, что и общая подготовка в школах должна быть. Наши специалисты с коммунистической подготовкой, коих полным-полно, стало быть, в большинстве своем не годятся. Если в этой немаловажной сфере дела обстоят не блестяще, то откуда же взялся тот самый человеческий потенциал, который пока что еще частично удерживает нас на уровне развитых стран. Ясно, что это те самые естественнонаучные и технические кадры, которые и раньше готовили иногда худо, а иногда и хорошо.

А раз естественнонаучное образование на разных уровнях - это единственное, что у нас есть, помимо нефти, ясно, что к его изменениям (а они все-таки неизбежны) надо подходить с особой осторожностью. При всеобщем образовании и улучшении образования в социальной сфере неизбежно некоторое уменьшение сведений по математике, естественным наукам хотя бы в школах наиболее распространенного профиля. Кстати, к сожалению, по сей день профили разрешено учреждать, но никакой - пусть даже рекомендательной - системы профилей, насколько я понимаю, не разработано.

Некоторое сокращение программ по математике произошло раньше. Мне лично кажутся сомнительными попытки включить в школу элементы математического анализа. Этот эксперимент, по-моему, не удался. С другой стороны, может быть, надо ввести самые начальные элементы теории вероятности, потому что на каждом шагу, в том числе по самой массовой информации, мы слышим статистические данные, а что они означают, люди далеко не всегда способны понять. Если сокращение программы будет сопровождаться пропорциональным уменьшением числа часов и высвобожденные часы целиком уйдут на что-то другое, то никакой разгрузки учащихся не получится. Кстати, когда школа была элитной (например, когда я учился, школу заканчивали, примерно, четверть тех, кто поступал в первый класс), никаких особых жалоб на перегрузку не было. Те, кому трудно было учиться, уходили раньше. Потом появились жалобы. Однако обратите внимание, что объем математики, естественнонаучных предметов ни по суммарному объему информации, ни по числу часов не увеличился. Так что откуда же взялась перегрузка-то, спрашивается?

Может возникнуть вопрос, что теперь, когда снизился уровень военного противостояния и мы не пытаемся достичь полного паритета с Соединенными Штатами Америки, хорошее образование в области математики и естествознания стало ненужной роскошью. Я считаю, что нет. Сокращение военного производства уменьшило потребность в соответствующих кадрах, но вовсе не уничтожило ее, а новые задачи эту потребность увеличивают. Новые задачи связаны, например, с истощением легко доступных материальных ресурсов, с опасностями, связанными с биотехнологией, с общим техническим прогрессом.

По поводу прогресса. Мы даже не можем себе представить, что и как войдет в повседневную жизнь и жизнь государств через 20-25 лет, а ведь это будет в середине жизни нынешних школьников. Значительное отставание с техникой, чревато скатыванием на уровни сперва Латинской Америки, а потом Африки. Все это требует фундаментализации образования и коррекции его содержания. В частности, нужно освоение принципиальных идей взамен культивирования локальных технических приемов, хотя ими тоже не всегда можно пренебрегать. Кстати, освоение принципиальной стороны дела было сильной стороной нашего образования. Эта традиция сложилась еще до революции, а не только в советское время, как здесь нам напомнили. К счастью, в советское время она не была утрачена.

Задачи, объективно стоящие перед нашей системой образования, не менее серьезны, чем это было в начале индустриализации и после войны, когда восстанавливалась старая промышленность и возникали новые и более сложные отрасли техники. Причем нынешние задачи наполовину новые. В прошлом масштабность задач и их характер, по крайней мере в общих чертах, осознавались и верхами, и низами, поскольку это было видно невооруженным глазом. А теперь, похоже, все это осознается только небольшой частью интеллигенции. При существенном увеличении техногенной составляющей в жизни и в профессиональной деятельности, если у всех, то у очень многих людей, и при быстром изменении этой компоненты возрастает значение полноценной математической и естественнонаучной подготовки каждого выпускника школы, а не только будущего специалиста.

Я не берусь судить о рекомендациях и стратегии основных направлений по части общественных дисциплин и соответствующих профилей. Против общего положения, что здесь нужны изменения, едва ли можно возражать, но во что это выльется, я не знаю, пусть судят специалисты, если им удастся добыть сверхсекретную информацию о сетке часов и программах. И если окажется, что те педагогические кадры в общественной сфере, которые ранее готовились неудовлетворительным образом, можно до начала эксперимента переподготовить на новые программы.

А вот по поводу естественнонаучного образования кое-что можно сказать на основании общих рекомендаций. Там сказано примерно то же, о чем я и говорил. Там говорится, что в содержании образования центральное место должны занимать коммуникативность, информатика, иностранные языки, межкультурное взаимодействие. И дальше эта мысль там развивается, не буду продолжать. А как насчет фактических знаний? Они должны будут уступить центральное место. Получается, что в этих программах профильная нестыковочка.

Еще раз повторяю: сильной стороной нашего образования была известная универсальность готовившихся специалистов. Добавить сюда большую коммуникативность было бы неплохо. Но именно только добавить. Если вам предстоит операция, то хотелось бы вам оперироваться у хирурга с обширными коммуникативными умениями и навыками, скажем, знающим иностранные языки и умеющим пользоваться Интернетом, или у хирурга с хорошей профессиональной подготовкой и опытом ? Другое дело, что при равных подготовке и опыте коммуникабельный хирург может знать что-нибудь такое, что его менее коммуникабельному коллеге неизвестно. То есть коммунистивность и Интернет - это все-таки добавление к фундаментальной основе, которое очень хорошо как добавление, но никак ее замена.

Повторяю, что в стратегии основных направлений сформулированы общие принципы, которые можно обсуждать, и за это уже спасибо. А что касается Минобразования и РАО, то неизвестны ни их общие принципы, ни их конкретная реализация в виде концепции преподавания отдельных предметов, стандартов и проектов базисных учебных планов, ни сетка часов.

Теперь я бы хотел обратиться к богатому зарубежному опыту и в частности, американскому.

Я вовсе не считаю американскую систему образования достойной подражания. Они были первыми, у кого школьное образование стало фактически всеобщим. А первый блин часто бывает комом. Но специфические особенности США позволяют им при плохом среднем образовании иметь намного лучшее высшее образование, а американская аспирантура вообще одна из лучших, если не лучшая, в мире. Ну, во-первых, у нас соответствующие факторы не действуют и не предвидится. А, во-вторых, мы сейчас говорим о школе. Интересно посмотреть, что они сами говорят о своей системе.

У Буша в программе неотложных дел под первым номером стоит реформа образования. А противоракетная оборона, которая нас сильно взволновала, в этом списке стоит дальше. Имеется другой документ. Доклад Комиссии по национальной безопасности. Там образование потеснили на второе место. Но тоже не так уж далеко от начала списка.

Об образовании говорили и другие деятели. В частности, на конференции в Давосе говорили Клинтон и Блэр. Что наши средства массовой информации из этого воспроизвели? Показали картину, как Клинтон с весьма довольным видом сходит с трапа самолета, как будто бы он царь земли. И всё.

30 июня 1999 года была 30-я годовщина посадки на Луну. Вероятно, в США не обошлось без надлежащего юбилейного ликования. Но в тот же день решением министра образования была создана национальная комиссия по обучению математике и естественным наукам в ХХ1 веке под председательством первого американского астронавта и бывшего сенатора Гленна. В ней было 25 членов и еще 8 человек входили по должности, без права решающего голоса. По должности: президент академии наук, директор национального научного фонда, министры энергетики, транспорта и образования, высокопоставленные представители космического агентства, Минобороны и правительственного бюро научно-технической политики. Как видите, уровень весьма высокий.

Ставя образование первым номером в своей программе, Буш отражает понимание важности вопроса. И осенью двухтысячного года комиссия Гленна завершила свою работу, выработав документ под названием: "Пока не поздно - обращение к народу". И в тексте слова "пока не поздно" несколько раз повторяются. Некоторые мотивы доклада звучат и в опубликованном позднее докладе Комиссии по безопасности.

И последнее. В комиссии Гленна делается упор на важность фундаментальных наук. То же самое сказал председатель федеральной резервной системы Соединенных Штатов Америки, человек, отвечающий (и успешно с этим справляющийся), за экономическую стабильность своей страны. Говоря о том, что теперь нельзя думать, будто однажды освоив какое-нибудь дело, можно на всю жизнь этим ограничиться, он добавил, что очень важно изучать такие предметы , как математика, естественные науки и иностранные языки, а также занятие музыкой, живописью и литературой. Это, по его словам, в наибольшей степени способствует развитию личности, способной осваивать новое.

Относительно комиссии Гленна отмечу, что все ее основные предложения связаны с улучшением подготовки учителей. И на это в первый же год предполагается истратить 5 млрд.долларов.

Должен сказать, что для нас в Отделении математики Академии наук - эта мысль далеко не новая. Еще в 1989 году мы обсуждали, по инициативе академика Новикова, вопрос о подготовке учителей. Наши предложения были, конечно, более скромными и не требовали пяти миллиардов долларов. Но, естественно, после этого все осталось на бумаге в связи с пришествием демократии.

Хочу подчеркнуть, что никакая реформа не пойдет, если учителя находятся в тяжелом состоянии и вдобавок не подготовлены к реформе. "Телега не поедет, чего на нее ни клади, если лошадь заморена". А у нас, похоже, воображают, что реформы чудесным образом все изменят, а о лошади нечего заботиться.

Неделю назад Путин заявил в Омской области: "У нас было столько перемен, что, может быть, мы по-тихому, без разных перемен, будем улучшать нашу жизнь". Конечно, на это высказывание Путина могла повлиять специфика его прежней работы, где по самому ее характеру широкомасштабных обсуждений и перемен не могло быть. Но теперь он уже выступает в другом качестве. И как видите, говорил о возможности реформ в сельском хозяйстве, но предпочел высказаться в общей форме. Может быть, его мысль и применима к школьному образованию.

Я сказал, правда, что некоторые изменения неизбежны. Но их не так уж много и для их обдумывания не нужно дотаций валютного фонда, а для их проведения в жизнь не нужно тех денег (как я слышал, примерно шестидесяти миллиардов, не знаю правда или нет), которые нужны для запуска реформы. А сэкономленные средства можно израсходовать на улучшение материального положения учителей, уменьшение их нагрузки и уменьшение наполняемости классов. В Законе об образовании написано, что в классе должно быть 25 человек. Хотел бы спросить, если не говорить о школах для "новых русских", много ли у нас классов, где 25 человек? А между тем, в Финляндии - меньше 20-ти человек, как правило. А Финляндия, как известно, не получает доходов от нефти и газа и вообще занимает выдающееся положение в мире только по лыжному спорту.

У меня не было времени говорить о ряде важных вопросов, по которым, к сожалению, мы тоже слышим неточную информацию. Это - единый экзамен и тесты, компьютеризация, самостоятельность учеников. На этом можно остановиться отдельно, если будет желание. Говорить о финансировании я недостаточно компетентен. Благодарю Фонд Горбачева за публичное обсуждение реформы.