М.А.Гордеева

Перестройка как модель поиска общественного согласия

Политика – это во многом искусство примирения единства и разнообразия. Если анализировать перестройку с этих позиций, она представляется не только важным и успешно реализованным интеллектуальным проектом, обеспечившим достаточно быстрый и не обремененный тяжелыми последствиями переход к демократическому обществу, но и механизмом, позволившим восстановить баланс в обществе, нарушенный несколькими десятилетиями ранее.

Перестройка стала моделью, которая расчистила и воссоздала пространство для возникновения системы новых ценностей, что жизненно необходимо при демократической трансформации. Только такой подход позволяет избежать возникновения конфликтов на ценностном уровне, что в рамках одного общества неизбежно привело бы к его разрушению и, не исключено, кровопролитию. Поэтому вполне закономерным кажется то, что СССР стал первой империей в мировой истории, распавшейся мирно.

Сейчас, по прошествии более чем одного десятилетия, мы уже можем рассмотреть некоторые результаты этого процесса, хотя представляется, в полной мере они будут ощущаться несколько позже.

Перестройка как успешная модель перехода общества к качественно иной организации социальной жизни изучена недостаточно глубоко. Во многом это объясняется тем, что в центре внимания большинства исследователей оказывались какие-либо фактические результаты этого процесса. В данном случае предлагается проанализировать этот процесс значительно шире, ибо, очевидно, далеко не все в нашей жизни измеряется количеством произведенных товаров или их качеством. Несравнимо более значимы изменения, происходящие в сознании людей, которые определяют вектор дальнейшего развития материальной сферы. Если смотреть с этих позиций, то перестройка оказалась успешно использованным шансом России.

В этом контексте российский опыт может быть сравнен с испанской моделью демократической трансформацией после смерти Франко, представляющей собой одну из самых успешных подобных моделей в Европе. Очевидно, что в Советском Союзе из-за разницы в культурном, социальном и политическом опыте, были задействованы другие технологии, однако можно найти много общего в расстановке приоритетов и целей трансформации.

Первое, что необходимо выделить в качестве прочного фундамента для дальнейших действий, было определенное моделирование отношения общества к своему прошлому. Скорее всего, этот процесс представлял собой некий синтез направленных действий со стороны власти и усилий самого общества по заполнению того, что тогда часто называли «белыми пятнами» в собственной истории. Это был первый, достаточно простой, но очень важный шаг, необходимый для запуска процесса изменения восприятия реальности.

С самого начала перехода к демократии представляется чрезвычайно важным переориентировать общество с восстановления справедливости на созидание нового с учетом новых реалий, что было успешно достигнуто в перестройку. Поиски социальной или исторической справедливости не приводили еще никуда кроме революций, в первом случае, и резни, во втором. Отказ общества тратить свою энергию и время на эти поиски дает значительные результаты, и создает необходимые условия для успешного продвижения к процветанию. Еще более важным кажется успешное смещение акцентов с поиска справедливости на скорейшее достижение стабильного экономического развития и восстановления баланса в области взаимоотношений между государством и обществом.
Таким образом, перестройка дала возможность заложить прочный фундамент, на котором сейчас и продолжает удерживаться российское общество – восстановить взаимосвязь настоящего с прошлым, включая и историю и традиции царской России, а также прошлого – настоящего и будущего.

В последнее время о перестройке говорят достаточно много. Иногда, реже, пытаясь понять это явление, чаще сквозь призму оценочных суждений. Одной из главных тем критиков перестройки является тезис о разрушении государственной стабильности и порядка. Очевидно, что частично ответ на этот вопрос связан с определением основ этого порядка. Другой стороной проблемы является расстановка приоритетов в развитии общества в целом. Является ли стабильность залогом успешности, синонимом гармонии социума и сбалансированности политической системы. И, как следствие, нужно ли во имя нее отказываться от смелых интеллектуальных проектов. Однако на момент начала перестройки в обществе существовало как минимум два типа политической культуры: официальная и неофициальная.

Наверное, одним из сдерживающих факторов в принятии радикальных решений могут считаться опасения непредсказуемых последствий, как и получилось в случае с перестройкой, когда начатые изменения повлекли за собой «снежный ком» социальных и культурных изменений. Однако не секрет, что любые изменения органически связаны с непредсказуемыми последствиями. Едва ли можно вспомнить хотя бы один исторический пример, когда удавалось предвидеть все возможные последствия. Едва ли хотя бы один политический деятель начинал свою программу реформ, задумываясь и учитывая все кратко- и долгосрочные последствия предпринимаемого. В этом контексте нашей главной задачей на современном этапе является поиск новых стратегий для успешного управления этими последствиями.

Перестройка не дала нам ответы на все вопросы, да и не могла дать, но дала необходимый импульс обществу, в буквальном смысле «раскачала» его, заставив не только адаптироваться к новым условиям существования, но и искать свою формулу для дальнейшего развития.

Анализируя опыт перестройки необходимо понять, что изменилась сама демократия, которая раньше была нацелена на обеспечение социальных условий развития общества, сейчас же призвана обеспечить диалог культур и взаимное признание разнообразных проектов, которые призваны примирить рациональность современного общества и его культурное своеобразие. Очевидно, что не может быть и речи о демократии без законодательных гарантий личных и общественных свобод, но, с другой стороны, свобод не будет, если не будут созданы условия для культурного разнообразия и личной свободы граждан. Формирование новой политической культуры является одним из ключевых вопросов общественной трансформации.

Перестройка стала моделью поиска общественного согласия на качественно ином уровне по сравнению с прошлыми десятилетиями. Во многом это стало возможно потому, что, наконец, был дан выход тем конфликтам, которые, будучи жестко контролируемыми и подавляемыми в обществе, уже давно сотрясали его изнутри. Этот шаг, стоявший, очевидно, его инициаторам большого мужества, был предпринят как раз вовремя, чтобы предотвратить необратимые изменения ситуации и не допустить выхода многих из этих конфликтов из их латентной стадии.
Модель получилась действительно удачной, потому, что практически весь социум буквально сразу оказался втянутым в процесс трансформации, что является ключевым фактором для легитимации проводимых реформ. Такого рода общественный диалог дает возможность максимальной реализации индивида в обществе, что на момент 1985 года было одним из самых ключевых вопросов для дальнейшего политического и экономического развития. Безусловно, такая трансформация не могла произойти сама собой. Нужен был механизм, который привел бы общество в движение. Во многих других случаях в качестве такого механизма выступали какие-либо общественные потрясения (одна только российская история изобилует ими), феноменально, особенно учитывая масштабы страны и специфику политического режима, то, что удалось провести эти изменения настолько последовательно, постепенно и сбалансированною.

«Конфликтность» перестройки во многом стала следствием попытки переосмыслить отношения государства с различными социальными группами (меньшинствами). Необходимость большой гибкости в этой сфере долгое время не признавалась и на западе, что в полной мере отразилось в политологических исследованиях на эту тему (а точнее их отсутствии). Одним из самых распространенных мифов было убеждение в том, что государство, по своей природе, стоит над этническими группами, различными конфессиями и национальными группами. Поэтому, принцип этнокультурной и этнонациональной нейтральности провозглашался базовым принципом государственной политики. На основании этого принципа вопросы предоставления национальным или конфессиональным группам особых прав или автономии автоматически решался отрицательно. Однако в последнее время возникает все больше сомнений в адекватности такой политики. Возможно, такой подход никогда не соответствовал реальности и был тем, что теперь принято называть политическими мифами, а возможно, современная ситуация изменилась настолько радикально, что прежние подходы требуют кардинального пересмотра.

Западное общество само достаточно долго продвигалось к пониманию того, что внутренние конфликты это не временное явление, которое исчезнет само собой по прошествии некоторого периода времени. Это не проблема, возникшая из-за факторов временного порядка, и не «побочный продукт» более сложных проблем общества. Также не оправдались и надежды на то, что с достижением определенного экономического уровня этнические конфликты прекратятся сами собой.

Казалось бы, с началом перестройки этнические конфликты только увеличились количественно и усложнились качественно, однако именно с них начинается быстрое взросление нашего общества в сторону лучшего понимания самих себя и других. Этнические конфликты на пространстве бывшего Советского Союза были в любом случае неизбежны, они были заложены самой системой. Вопрос заключался только в том, когда и как они начнут проявляться, и перестройка, при всем большом количестве «взрывоопасных» ситуаций, показала себя достаточно экологичной моделью демократической трансформации общества после стольких десятилетий существования в рамках крайне централизованной системы.

Сильная сторона перестройки как модели формирования ценностей нового социума заключалась в смене психологического климата, воссоединении двух пластов восприятия реальности в единое целое через признание многих фактов, которые оставались за рамками официальной политики в советское время, таким образом, шло постепенное восстановление «оборванных» связей. В ходе этого процесса постепенно формировался новый образ будущего, который закладывался на основе восстановления преемственности представлений о прошлом, настоящем и будущем.

Немаловажную роль имел и тот фактор, что М.С. Горбачев стал в этой трансформации «фигурой консенсуса». Несмотря на критику перестройки как властного проекта трансформации (т.е. трансформации «сверху»), чему представляется, на тот момент не было альтернативы (ни по экологичности, ни по качественному уровню), именно этот проект сыграл ключевую роль в формировании «новой» России. Некоторый консерватизм перестройки, особенно на начальном этапе, сыграл положительную роль для всей трансформации, в значительной степени и потому, что дал возможность плавного вхождения в реформы. Вполне понятно, что деятельность М.С.Горбачева вызывала большое количество критики и «недоумения», однако его умение органично сочетать традиционные для коммунистической риторики понятия с нововведениями, а также по-новому интерпретировать принципы, заложенные в советскую систему, сделали возможной саму трансформацию. Внутренним реформам значительно способствовал личный успех Горбачева на международной арене, помогая формировать новое информационное пространство и повышая политический авторитет советского лидера, что в конечном итоге давало ему самому большую свободу действий.

Очевидно, что нашему обществу предстоит еще долгий путь «постижения» себя и постоянного поиска адекватных конкретной внутри- или внешнеполитической ситуации стратегии, однако необходимо признать и постоянно помнить тот факт, что все мы вышли из перестройки, которая в полном смысле этого слова сделала «новое мышление» возможным.