В.А.Медведев

Я хотел бы поделиться некоторыми своими наблюдениями и соображениями по вопросу, который оказался в центре нашей дискуссии. Это – состояние и динамика общественного мнения страны в отношении Сталина и связанных с ним исторических событий.

 Действительно, все мы чувствуем, и данные, которые привела Ольга Здравомыслова, подтверждают то, что внимание общества к сталинскому периоду в истории страны, сильно и заметно возрастает. К этому я добавил бы, что происходит все большая поляризация мнений по этим проблемам со стороны не только в элитарной, политически активной части общества, но и в широких общественных слоях. Причем крайности питают друг друга. Одни поносят, а другие превозносят Сталина и всё, что с ним связано. И этот процесс набирает ускорение, если не кумулятивное, то во всяком случае очень заметное.

Но так было не всегда. И в этом мы убедимся, если мысленно вернемся к началу перестройки. Стоит напомнить, что перестройка началась не с критики истории и сталинизма. Весь пафос и вся острота критической постановки проблемы касались того состояния общества, в котором оно оказалось к тому времени. Поэтому основная критика и в партийных документах, и в выступлениях М.С. Горбачева была направлена на брежневский застой, поэтому формулировка первого вопроса «Критика советской истории как начало процесса демократизации и гласности» не вполне корректна. И только по истечении полутора или даже двух лет постепенно огонь критики стал переноситься и на предшествовавшие этому исторические периоды.

Должен сказать здесь, что тогда я не был сторонником поспешности в этом вопросе. Недавно, работая над проектом «Как "делалась" перестройка», который выполняется вместе с А.С. Черняевым, я столкнулся с записями дискуссий, которые велись в окружении М.С. Горбачева по этому вопросу.

Аргумент мой был такой: пока еще очень мало что сделано практически для изменения положения дел в стране, для улучшения жизни простых людей и раскручивать критический «маховик» значит возбуждать страсти и обострять обстановку, не показывая на практике реальной альтернативы. Были на сей счет и другие настроения. Но «маховик» уже был запущен, и переоценка различных периодов истории советского общества пошла по нарастающей.

И в массовом сознании тема сталинизма не занимала вначале такого места, как сейчас. О Сталине вспоминалисравнительно редко. Правда на юге, поближе к Кавказу, на ветровых стеклах грузовиков и легковых машин нередко можно было видеть картинки генералиссимуса. Да и появление первых портретов на неформальных митингах и демонстрациях в Москве уже в годы перестройки, воспринимались вначале как маргинальная и экзотическая деталь. Сейчас же под портретами и символами Сталина проходят массовые манифестации. Да и наша либеральная, демократическая журналистская братия, откликаясь на моду, не прочь поспекулировать на этой теме. Журналисты практически всех газет и здесь хотят перещеголять друг друга, публикуя невесть что о "товарище Сталине".

Может показаться даже, что этот вопрос является чуть ли не основным предметом политической жизни современного российского общества и политической элиты. Но я считаю, что ажиотаж вокруг сталинизма лишь символизирует степень противоречий и внутреннего напряжения российского общества, причины которых лежат гораздо глубже - в самой нашей реальной действительности – в социально-экономической, политической и духовно-культурной.

Понять можно обе стороны - и радикальных либералов, которые считают, что без искоренения идеологии тоталитаризма невозможно прийти к современному состоянию общества и что надо давать отпор любым проявлениям шовинизма и тоталитаризма. Правда, у них не дается ответа на вопрос: почему же после низвержения тоталитарной системы и развала Союза, когда они оказались у власти, не обозначена и, главное, не реализована другая, противостоящая ему конструктивная альтернатива.

Можно понять подвижки в общественном мнении в пользу реабилитации сталинских времен. Дело в том, что они ассоциируются с утраченным благополучием и устойчивостью нашего общества. Каждый из нас знает, кто из самой жизни, а кто и по литературе, что жизнь в советские годы была, конечно, не сладкой, а наполненной многочисленными проблемами, трудностями и связана с серьезными лишениями. Но в представлении людей они не идут ни в какое сравнение с тем бедственным положением, в котором оказались широкие слои населения в 90-е годы в результате радикал-либерального эксперимента, навязанного стране.

Конечно, в последние годы кое что меняется к лучшему, но эти изменения пока еще малозначительны и о конкретном повороте в социально-экономическом развитии страны говорить не приходится. Власти объявили о том, что достигнут уровень реальных доходов, существовавший до дефолта 1998 года. Да, но он был вдвое ниже, чем в 1990 году. Так что и сейчас он на треть ниже уровня двенадцатилетней давности. Десятки миллионов семей живут за чертой бедности.

Для многих людей старших возрастов сталинистские настроения произрастают на почве унижения национального достоинства, в результате распада Союза ССР и утраты страной статуса сверхдержавы. Из памяти народа не сгладилось, что большевики после развала царской империи в 1917-м году постепенно шаг за шагом восстановили Россию под названием СССР практически в прежних границах. Она оказалась окружена кольцом дружественных государств. Причем, конечно, держалось все это не только на исторически сложившихся традициях совместной жизни и тесных связях наших народов, но в большей степени на строгой идеологической и политической дисциплине, на диктатуре партии, на силовых органах и т.д. Все это развалилось, что нанесло сильнейший удар и по реальным основам сотрудничества народов.

Как бы ни осуждалась административно-командная система, в ее рамках, с помощью жестких мер, страна в короткий срок проделала основной путь индустриального развития и вышла к порогу постиндустриальных перемен. А в 1990-е годы экономика страны оказалась отброшенной на 20 лет назад, ее индустриальное ядро и научно-технический потенциал понесли трудновосполнимые потери.

Я не говорю о тяжелых последствиях в сфере культуры, образования, науки. Это всем хорошо известно. Повторяю, что сейчас наступил некий момент известного просветления, появился свет в конце тоннеля, но по-прежнему положение остается достаточно острым.

Моя мысль сводится к тому, что, конечно, надо и дальше развенчивать идеологию и практику тоталитаризма, пережитки и проявления сталинизма. Но главное – устранить почву, на которой они воспроизводятся
Тут напрашивается аналогия с борьбой против международного терроризма, которая несводима к силовым приемам, а требует широкого социально-экономического подхода. Главное, от чего зависит окончательное наше выздоровление от тоталитаризма, - это реальное продвижение России по пути современного экономического, социального, культурного, духовного развития. На этой основе могут произойти глубинные позитивные изменения и в общественном сознании, возобладают объективные оценки драматических событий российской истории XX века.